– На лучшее я не мог рассчитывать.
В дверь постучали. Мотт открыл, и вошла Имоджен с едой на подносе. Глаза у нее были красные, но сухие. Я хотел попросить Мотта выйти, чтобы поговорить с ней, но знал, что он должен выполнять приказ Коннера. Кроме того, не мог сказать ей больше того, что уже было сказано. Она была несчастной жертвой этого плана, и виноват в этом был я. Если и можно было извиниться, я все равно не знал как.
Она поставила поднос на маленький столик в центре комнаты. Мотт велел ей принести поднос прямо мне, но я поднял руку и сказал, что сам подойду. Она, должно быть, заметила, как болезненно я поднялся, между бровями у нее появилась морщинка, глаза вопросительно смотрели на меня. Я улыбнулся в ответ, но не думаю, что она поверила моей улыбке.
– Хотите, чтобы она ушла, пока вы будете есть? – спросил Мотт.
Игнорируя его слова, я обратился к ней:
– Ты сегодня что-нибудь ела?
Она бросила быстрый взгляд на Мотта, но я сказал:
– Имоджен, это был мой вопрос, а не его.
Она медленно покачала головой. Я поднял крышку с подноса и обнаружил мясной пирог и кусок хлеба.
– Здесь более чем достаточно для нас обоих.
Она беззвучно проговорила «нет», но я притворился, что не видел, и разделил пирог на две порции, отложив одну половину на тарелку с хлебом. Я протянул ей тарелку и сказал, что съем свою половину после нее.
– А ты ел, Мотт? – спросил я.
– Лучше бы ел, потому что на троих это не разделишь, – ответил Мотт.
Имоджен так набросилась на еду, будто не ела несколько дней.
– Хочешь еще? – спросил я. – Я не голоден.
Она покачала головой и встала, отходя от стола со склоненной головой.
– Она поедет с нами в замок, – сказал я Мотту.
– Это не по плану Коннера… – начал Мотт.
– Зато по моему плану. Что делали Тобиас и Роден весь день?
– До Коннера вчера вечером дошли некоторые слухи. Он послал их в город, чтобы они что-нибудь разузнали.
– Что за слухи?
– Что есть и другие принцы, ваше… другие принцы, Сейдж. Оказывается, не у одного Коннера возник такой план.
– Да, но у Коннера есть некоторое преимущество перед остальными, так? – Мотт улыбнулся мне в ответ. Имоджен заметила этот обмен улыбками, но, конечно же, ничего не сказала.
Коннер вернулся в комнату, когда я заканчивал есть. Он приказал Имоджен отнести поднос, а Мотту – ждать снаружи и закрыл за ними дверь. В руках у него было два свертка.
– Выглядишь хорошо, – сказал он.
– Лучше, чем чувствую себя, – ответил я холодно.
Коннер взглянул на меня без тени сочувствия.
– Надеюсь, ушибы заставят тебя надолго запомнить мои слова.
Можно было с уверенностью утверждать, что я никогда их не забуду. У меня кровь закипала каждый раз, как я думал о них. Я кивнул в сторону свертков.