Дон Румата как-то по пьяни рубил на спор чучело, одетое в двойной соанский панцирь. Так это семечки! Четырёхслойную кольчугу… А как же…? Это же броня! Она ж должна защищать!
— Ну что ты, Ваня, в самом деле! Никто не носит защиту от прямого полного удара. Брони помогают от удара слабого, скользящего, стрела на излёте, клинок плашмя… Если добрый мечник добрым мечом в тебя бьёт — надо уворачиваться. Или мечнику помешать. Чтобы он не смог в полную силу ударить. Иначе — покойник.
По смыслу понятно: обычная пехотная каска защищает от осколков на излёте, но не от выстрела в упор. Броник первого класса держит Стечкина, но не пулю из СВД. Пятого класса — СВД держит. Но не очередь из «Утёса». Т-34 — держит крупнокалиберный, но пробивается 88-мм пушкой «Тигра I» с двух километров. Если не успевает увернуться.
— Уворачиваться — это уметь надо. Не только железом махать, но и думать. Дурень — сразу покойник. К примеру, батюшка твой давеча разговором своим в тебе гордость горячил. Был бы ты глупый — упёрся бы в гордыне твоей. Стоял бы на месте. А это — смерть.
Не фига себе! Как это?!
— Дед! Ты меня убить решил?! Что я тебе такого сделал?!
— Эта… Ну… Тьфу, блин! Ты чего несёшь-то?! Ты какие такие глупости понапридумывал?! Да Яша только чуть пуганул, чтобы соображение, значит, чтобы понимание, чтобы к словам моим…
Аким нёс скороговоркой свои «извинения без извинения». А мне стало нехорошо. Дело не в том, что Яков мог убить меня, чуть не рассчитав силу удара. Дело в том, что я сам мог наколоться на его меч. Просто сдуру. Просто не понимая правил игры с этими железками.
Аким уже снова надувался: невместно столбовому боярину каяться да оправдываться.
— А хоть бы и стукнулся! Даже и поранился бы… И чего? Крепче помнил бы.
— Аким Янович, а ты хорошо подумал, прежде чем меня пугать? Я ведь сдуру да с испугу… неразобравши, неразглядевши… Или, ты думаешь, меня Яков остановит?
Недавняя майская история, когда Аким с Яковом наелись в Рябиновке мухоморов и распугали всё население — у всех в памяти. Тогда я Якова завалил.
По мне, геройства в этом нет: пьяного стреножить — невелик подвиг. А вот для местных — победить берсерка… Да просто — бесноватого, бесом обуянного, мечом вооружённого…
— Ты, Аким, думай, прежде чем делать. Ладно. Артёмий, что такое «цельно-оцельный меч»?
Оцелом на «Святой Руси» зовут сталь. С 16 века начинают употреблять другое слово — «уклад», и «оцел» более не встречается.
Дед расстроился, стыдно ему. Ничего, пусть мучается. Не малое дитя, чтобы я ему сопельки вытирал. Пусть в стороне постоит, пострадает. Да умного Артёмия послушает: