И Мерроу указала на тёмные точки далеко в море.
– Именно оттуда я слышу зов девочки, к которой ты так стремишься, – с завистью в голосе воскликнула русалка. – Хотела бы я, чтобы меня так сильно любили…
– Я буду любить тебя сильно-сильно, – пообещала растроганная Плесси, – а ты береги себя и больше не позволяй шторму выбрасывать на берег, как какое-то там бревно. Ты же – русалка! А мы, водоплавающие, должны уметь справиться с любым ураганом.
– Не забывай, что я ещё и человек, пусть только наполовину, – вздохнула Мерроу, – и ничто человеческое мне не чуждо…
– Я надеюсь, что мы с тобой ещё увидимся, – воскликнула Плесси и, махнув русалке ластой, скрылась в волнах.
Проплыв немного вдоль побережья, она заметила на берегу уютную бухточку, со всех сторон, кроме моря, разумеется, окружённую скалами, с песчаным языком пляжа почти до самой воды. Только на пробойной части пляж покрывала узенькая полоска гальки.
– Вот здесь я и заночую, – решила Плесси, – а завтра, с утра пораньше, в путь!
Плесси не повезло. Не успела она как следует угнездиться, как на берегу появилась группка из четырёх человек.
– Опять люди, – недовольно поморщилась Плесси. – Почему-то в последнее время я не жду от них ничего хорошего…
Каково же было её удивление, когда люди достали из хорошо замаскированного тайника тюленьи шкуры и приоделись в них.
– Такого я ещё не видела, – поразилась Плесси. – Люди-тюлени! Удивительное – рядом! Это что же: на суше они, сняв свои шкуры, живут как люди, а в море, снова надев их, – как тюлени?
Она с удовольствием отметила, что тюленьи шкуры людям идут больше. Такие красивые, окрас – от светло-серого до тёмно-серого, да ещё и темные пятнышки есть. Плесси взглянула на себя. Конечно, её бурой бугристой шкуре далеко до тюленьей, но тоже очень даже ничего. Но зато она намного-намного крупнее. Эти тюлени и трёх метров в длину не будут, да и вес – не больше килограммов трёхсот, просто малявки. Правда, у них – обтекаемое тело, мощные ласты. Наверно, отличные пловцы…
– Нужно будет как-нибудь попробовать поплавать с ними наперегонки! – решила Плесси. – Не догоню, так хоть согреюсь!
«Маленькая головка с вытянутой мордочкой, большие круглые и тёмные глаза, а вот животик – светлый, почти белый, – продолжала без зазрения совести любоваться тюленями Плесси. – Густые усы-вибриссы, наверно, улавливают малейшие колебания воды, сверхчувствительный нос – изменения её качества, а слух позволяет свободно ориентироваться под водой…»
– Да и зрение у нас – хоть куда! – кто-то внезапно продолжил мысли увлекшейся подглядыванием Плесси. – И сейчас соглядатай получит по длинной шее, чтобы впредь не смел совать свой любопытный нос в чужие дела…