— Я не ношу маскарадных костюмов. Мне не нравятся маскарады.
— О, Боже! Это потому, что вы так и не научились дурачиться.
Он позволил себе короткую усмешку.
— Вы много разговариваете, Марселла. И вы также весьма красивая женщина.
Она автоматически поблагодарила его, но голова ее продолжала вертеться, а глаза обшаривали толпу.
Форман проследил за ее взглядом:
— Вы что-то потеряли?
— О, надеюсь, что нет.
— Это представляет ценность?
— Боже мой, да. По крайней мере, сейчас. Это моя любимая мексиканская игрушка, и она очень удобная. Вы сразу ее узнаете, когда увидите, потому что это будет самая красивая вещь здесь. Ее зовут Агустин. О, вот и она! Агустин! Дорогой! — Она нырнула в шевелящуюся толпу и стала пробираться к низенькому худому юноше, которому на вид казалось лет семнадцать.
Форман осушил свой стакан и пошел заказать себе еще скотча.
— И вот я договорился с этим парнем, что приду к нему в мастерскую и посмотрю на его tapetes[109]. Когда я туда пришел, его не было. Я спросил, когда он вернется, и мне ответили: «un momento mas»[110] — с минуты на минуту. Появился он через три с половиной часа. «Un momento mas»… И вот теперь я задам тебе вопрос: как такое может происходить в стране, которая собирается стать частью двадцатого столетия?!
Луиз Питерз была одета в кроваво-красную кружевную блузку, филигранная игра света и тени на которой достаточно явно демонстрировала все прелести ее груди. Бернард Луис Фонт обнаружил, что он почти не в состоянии отвести глаза от одного из дерзко напрягшихся сосков, искушающе уставившегося прямо на него.
— Мы приехали сюда праздновать, — сказала Луиз, смотря сверху вниз на Бернарда, который вырядился Императором Максимиллианом. — Особый праздник, по очень особому поводу.
Бернард с неохотой поднял глаза.
— А-а? — произнес он; звук получился очень французским.
— Это все мой муж, Джейсон его зовут. Вы должны познакомиться с ним, Бернард. Я уверена, что у вас, как у мужчин, найдется много общего.
Бернард снова сосредоточил свое внимание на соске.
— Да, возможно, как-нибудь…
— Дело в том, что Джейсон собирается заняться политикой. В Нью-Йорк Сити. Обо всем уже договорено. Такие дела, вы конечно понимаете, решаются за закрытыми дверями. Джейсону только двадцать шесть лет, и он собирается стать кандидатом от партии по нашему округу. Естественно, его изберут. Джейсон очень привлекателен, и он выступает за все эти правильные вещи…
Бернард облизнул губы.
— За какие, например?
— Ну как же, за людей, конечно. За бедных, за ущербных. «Черные Пантеры»[111] и все такое.