Быстро спустилась темнота. Устав и проголодавшись, Чарльз покинул свою скамейку. У ближайшего лотка он взял buñuelo. Плоская, круглая булочка подавалась в дешевой глиняной миске, обильно поливалась медовым сиропом, стоила два песо и была восхитительна. Чарльз попросил вторую. По традиции, если ты съел buñuelo, ты должен разбить глиняную чашку о тротуар. Чарльз спросил у молодого мексиканца: «Почему?»
— Fíjese, — ответил тот, пожав плечами, — я не могу вам сказать.
— Перед тем как разбить чашку, надо загадать желание, — объяснил другой парень. — Такой обычай.
Пожилая дама поблизости, услышав их разговор, рассмеялась и дала свое толкование:
— Вы разбиваете чашку просто из удовольствия разбить чашку.
Чарльз швырнул свою миску оземь; она не разбилась. Улыбки зевак. Чарльз раздавил ее ногой и заработал аплодисменты.
Поток пешеходов на площади стал гуще. Женщина, продающая вышитые вручную салфетки; товар сложен в корзине у нее на голове, а в шали на груди сидит младенец. Молодые американцы в мексиканских кожаных сандалиях и домотканых рубашках. Мексиканские юнцы в брюках в обтяжку и фабричных сорочках; их девицы в мини-юбках. Туристы с фотоаппаратами. Campesinos, флегматично уставившиеся на изящные детские ясли позади помоста для оркестра. Продавец costaricas, этих миниатюрных, не толще бумажного листа, вафель.
Одетые в одинаковую форму музыканты не помосте сыграли серенаду Шуберта. Закончив, они принялись за марш Джона Филипа Соузы; при первых его звуках Чарльз встал и отправился в открытое кафе через улицу. Он заказал шоколадный пирог и кофе и почувствовал, что сделал это очень по-американски. Пирог оказался восхитительным, кофе паршивым.
Чарльз размышлял над тем, не взять ли ему еще пирога, когда услышал свое имя. Девушка, бегущая к нему из толпы на площади, была Беки. Она поцеловала его, звучно и долго, а потом они начали говорить, оба одновременно. Рассмеявшись, они остановились.
— Я думала, мы уже не увидимся, — сказала она.
— Чарльз Гэвин отвечает за свои слова. Я же сказал, что приеду.
— Привет, Чарльз! — Он обернулся и увидел Ливи. — Рада, что ты решился, — добавила она, без особого, впрочем, энтузиазма.
— Привет, Ливи.
— Так ты об этом чуваке говорила. — Слова принадлежали невысокому жилистому пареньку с маленьким ртом и буйной прической. Он кинул на Чарльза мрачный оценивающий взгляд.
— Познакомься со Счастливчиком, — представила его Ливи.
— Привет, Счастливчик.
Счастливчик что-то хрюкнул в ответ.
— Счастливчик заменил Мороза, — объяснила Ливи.
— И это определенный прогресс, — сказала Беки. — Я так думаю.