— Возвращаясь к Луису. На этой кассете он также говорит о когорте бледнолицых богов, которые выбрались из моря. Это были великаны с рыжими и белыми бородами и блестящей кожей.
— И что ты из этого поняла?
— Вспомни, Луис повторяет историю, которая переходила из поколение в поколение…
— При наличии соответствующих уточнений, думаю, что я смогу догадаться, о ком идет речь.
— А, может, и нет. Устная традиция сильна, и точность передачи информации в ней часто поддерживается именно ее непосредственностью. Гораздо больше, чем в письменной речи. Отец — сыну, старый — молодому, поколение — следующему поколению. Я сопоставляла между собой эти рассказы — они почти идентичны во многих деталях, иногда даже слово в слово повторяют друг друга.
— Об этих бородатых богах?
— Я думаю, Луис может говорить о викингах.
— О викингах на западном побережье Мексики?
— Викинги были моряками. Они любили приключения. Легенды о прибытии викингов в эту страну существовали задолго до Кортеса.
— Ладно. И что с ними случилось?
— Никто этого не знает.
— И даже этот Луис?
— Луис говорит о форте, который эти рыжебородые боги построили у береговой линии. Но во время шторма их крепость была смыта в море.
— На этом дискуссия о рыжебородых богах с блестящей кожей считается завершенной, — сказал Форман.
Грейс встала и посмотрела на него.
— Форман, у тебя самомнение человека, не имеющего убеждений.
— И что явилось причиной такого приговора?
— О, я просто пытаюсь сравнивать интеллекты. Как я понимаю, я безнадежно отстала от вас. Что же, Рафаэл уже починил вашу машину. Вы можете ехать обратно.
— Моя голова, — запротестовал Форман, обхватывая ее обеими руками. — Я должен отдохнуть…
Грейс повела Формана на горный склон, к югу от деревни. В небольшом, похожем на рюкзак мешке из сизаля, который Форман нес перекинутым через плечо, находился их завтрак.
Они прошагали грязной тропинкой, которая вилась по неглубокой долине, потом стали карабкаться вверх по крутому откосу, пока не вышли на полянку, всю трепещущую от желтых полевых цветов и несмолкающего гудения тысяч и тысяч пчел за работой. Грейс со смехом смотрела, как Форман пытается уклониться от жужжащих насекомых, беспорядочно машет руками.
— Не будешь трогать их, они не тронут тебя, — сказала она. — Чинчауа гарантируют полную надежность этого метода.
— А что, пчелы тоже подписались под этой гарантией? — отозвался Форман, без энтузиазма вышагивая вслед за Грейс.
За поляной начался лес: гигантские сосны стояли на значительном удалении друг от друга, как будто, по какому-то неписанному соглашению, договорились не мешать соседу получать свою порцию солнечного света и живительных соков. Упругая подстилка из сосновых игл заменяла в этом лесу пол, а в воздухе был разлит глубокий, бодрящий, зеленый аромат. Еще сотня шагов, и они опять начали восхождение. Здесь, на грубом открытом склоне холма, запахи были другими: нестойкий, остаточный — от пасущихся коз, сильный и постоянный — привкус горного воздуха.