Тропинка вилась вокруг скалистых нагромождений, скользила между высоких серых стен, из трещин и расщелин которых тут и там выглядывали гротескно очерченные карликовые деревья и дикие цветы. Они шли молча. Форману потребовалось все его мужество, чтобы не отставать от высокой девушки; ноги у него уже начали болеть. Дорожка неожиданно расширилась, и Грейс остановилась у тянувшегося почти на десять футов уступа. Из пролома в скале бил родник, похожий на ослепительно сверкающую веревку.
— Это очень хорошая вода, — объяснила Грейс, наклоняясь, чтобы попить. — Лучшая в Мексике, так считают Чинчауа.
— Им повезло, что здесь есть пресная вода.
— Да, если не считать того, что ручей пересыхает задолго до того, как приходит в деревню, а для женщин слишком далеко ходить сюда за водой каждое утро. Ее пьют козы, когда пасутся там, в горах над нами.
— Если бы это был голливудский фильм, тут обязательно нашлось бы обрамленное скалами озеро, и мы бы стали в нем плавать.
— Под звуки сотни скрипок, — добавила она.
— И одной романтичной арфы.
Свесив ноги вниз, Грейс уселась на уступ.
— Кстати, в твоем фильме есть сцена, где герои плавают вместе?
— Безусловно. — Форман занял место рядом с Грейс. Далеко внизу, в пыльных и тихих тенях, перед ними расстилалась долина. — Актеры резвятся в плавательном бассейне с подогретой водой. Обнаженные, естественно.
— Естественно.
Быстрый взгляд на Грейс не сказал ничего, за исключением того обстоятельства, что у нее превосходный профиль. Он откинулся назад, оперся на локти.
— Ты чувствуешь это?
— Что?
— Что мы единственные, кто остался в этом мире, и что других мест больше не существует. Только эти горы, этот ручей, и мы.
— Что за пугающая мысль! У тебя еще много таких?
Форман решил: «К черту все это», — и поцеловал ее. Ее губы были податливы, прохладны от студеной воды, но пассивны; он настойчиво прикоснулся к ним кончиком языка. Она отстранилась от Формана.
— «Еще одна глупая идея» — ты так думаешь? — спросил он.
— Тебе обязательно все время обороняться? Ты, очевидно, считаешь, что я все еще наивный ребенок. Неправда. Я взрослая женщина, и я начинаю этим заниматься тогда, когда я этого хочу и если я этого хочу.
Он примиряюще поднял ладони.
— Мир?
— Я с тобой не воевала. — Она стала доставать из сизалевого мешка их припасы — молочный сыр, тортильи, несколько апельсинов. Грейс порезала сыр, завернула его в лепешку и протянула Форману.
— Можно я задам один вопрос о твоем фильме? — спросила она.
— Валяй.
— Почему обнаженные актеры?
— Такова правда.
— Что это такая за правда?