— Как-то раз, — продолжала Шелли, — я встретила Сеси, та приехала из Вегаса. Она сказала, что там платят достаточно хорошие деньги. Мысль вроде бы неплохая, и я отправилась в Лас-Вегас.
— И встретили Харри…
Она кивнула.
— Я работала, сидела разменивала монеты для игральных автоматов. И я совершила ошибку: сама играла, как только выдавалась свободная минутка. Так что все мои деньги прямиком уплывали в пасть этим прожорливым машинам.
— Там всегда устраивалось множество вечеринок, и я ходила почти на все. Так я и встретила Харри. Он самый энергичный мужчина из всех, что я знаю, вечно занят чем-то, вечно строит какие-то планы. Он очень честолюбивый. Он тогда снимал какие-то порнографические фильмы, но сразу же сообщил мне, что собирается заняться чем-нибудь серьезным. Я поняла, что на самом деле нравлюсь ему, потому что он, по крайней мере, относился ко мне с достаточным уважением и не стал предлагать сниматься в его «клубничке». Харри сказал, что как только подвернется возможность сделать хорошую картину, он использует меня. И он сдержал свое слово, Пол. Из всех тех, что я встречала, он единственный мужчина, который так сделал. Харри принес мне удачу. Я пообещала себе, что всегда буду добра к нему, я действительно очень стараюсь…
— Не всем Харри по душе, — продолжала она, как бы извиняясь. — Иногда он перегибает палку, люди неправильно это понимают. Со мной, правда, он всегда честен.
— Когда он решил сделать «Любовь, любовь», он сказал мне, что я буду у него сниматься. Он даже подписал со мной особый контракт.
— Ты знаешь, было очень забавно играть постельную сцену с Джимом Сойером. Нас представили друг другу всего за несколько минут до начала съемки. На ней мы должны были заниматься любовью, совершенно голые. На самом деле мы не занимались этим, конечно. Это была просто игра.
— У нас ушло три дня на то, чтобы отснять серию эпизодов. Я думаю, получилось очень хорошо. Харри очень волновался, он был таким возбужденным, когда мы смотрели фильм в первый раз. Ты бы, наверное, подумал, что мы вправду это делаем, но Джим никогда не был внутри. — Она остановилась. — Когда смотришь на себя обнаженную, на экране, вот так, — не чувствуешь почти никакого смущения. Так что «Любовь, любовь», как видишь, удалась. Она станет чем-то вроде моего наследства. Что-то красивое, что останется после. Это для меня важно.
Он прочистил горло, все еще раздумывая над словами Шелли, и поднялся на ноги.
— Уже поздно. Харри, должно быть, беспокоится о тебе.
Небольшая улыбка на ее полных губах.
— Это приятно, когда есть человек, который беспокоится о тебе.