— Вот и я тоже бессовестный, делаю то, чего нельзя: люблю Рохини.
Бхомра легонько ударила его по щеке. Потом с важностью произнесла:
— Я — Сримоти Бхомра Даши, как ты смеешь говорить мне неправду?
Гобиндолалу пришлось сдаться. Он положил ей на плечо руку и, ласково приподняв ее нежное, как голубой лотос, лицо, с тихой грустью произнес:
— Конечно, я сказал неправду. Я не люблю Рохини, это она меня любит.
Бхомра резким движением высвободилась из рук Гобиндолала и отбежала в сторону.
— Злодейка, обезьяна! Пусть она сгинет, пропадет, пусть подохнет, негодная! — крикнула она, задыхаясь от гнева.
— Зачем же так браниться, — улыбаясь проговорил Гобиндолал. — Из твоей сокровищницы никто еще не похитил ни одной жемчужины.
Пристыженная, Бхомра заговорила спокойнее:
— Постой. Как же так? Зачем она тебе в этом призналась?
— Да, ты права, Бхомра. Я тоже думаю, что говорить об этом ей не следовало. Я посоветовал ей переехать в Калькутту, даже пообещал высылать деньги.
— Ну и что?
— Она не согласилась.
— Хочешь, я дам ей хороший совет?
— Скажи какой?
— Изволь. — И Бхомра позвала: — Кхири, Кхири!
Вошла Кхирода, иначе Кхиродомони, или Кхирабдхитоноя, она же Кхири, — толстая, кругленькая служанка, с веселыми искорками в глазах и грязными босыми ногами.
— Кхири, — обратилась к ней Бхомра, — ты можешь сейчас сходить к этой негодяйке Рохини?
— Могу, отчего не пойти? Что передать?
— Передай от моего имени, чтобы умирала поскорей.
— Больше ничего? Ладно, скажу. — И Кхирода, она же Кхири, шлепая по грязи, удалилась.
Вскоре она вернулась и объявила:
— Я все передала.
— А она что? — спросила Бхомра.
— Говорит, пусть мне укажут средство.
— Ну, так ступай к ней опять. Скажи: кувшин на шею, и в пруд Баруни. Поняла?
— Ага, — произнесла Кхири и ушла.
Когда она снова вернулась, Бхомра обратилась к ней:
— Ты сказала ей насчет пруда Баруни?
— Сказала.
— Ну?
— Она говорит: хорошо.
— Постыдилась бы так шутить, Бхомра, — упрекнул жену Гобиндолал.
— Не беспокойся, жива останется! — откликнулась Бхомра. — Для нее ведь такое счастье видеть тебя! Разве она решится умереть?
Покончив с делами, Гобиндолал, по давно укоренившейся привычке, вечером отправился в сад к пруду Баруни. Эти ежедневные прогулки доставляли ему огромное удовольствие. Много раз, бывало, проходил он под одними и теми же деревьями, по одним и тем же тропинкам. Но сейчас речь пойдет не о деревьях. У самого пруда находился небольшой каменный постамент. На нем возвышалась высеченная из белого мрамора статуя женщины. Полуобнаженная, она стояла, потупившись. И вода бежала из опрокинутого у ее ног кувшина. Вокруг статуи были расставлены ярко раскрашенные глиняные вазы с цветами. Были там и вербена, и розы, и хризантемы. Чуть пониже пышно цвели жасмин и гардении. Воздух был напоен их пряным ароматом. Далее росли декоративные деревья — местные и иноземные породы с голубоватой, желтой и красноватой листвой. Гобиндолал очень любил это место. Иногда, в лунные ночи, он приводил сюда и жену. Бхомра называла полуобнаженную мраморную женщину бесстыдницей и старалась прикрыть ее краем своего сари. Случалось даже так, что она приносила с собой из дома какую-нибудь одежду и наряжала статую. Забавляясь, Бхомра не раз пыталась вырвать кувшин из мраморных рук красавицы.