— Какое такое дело? — не верила я своим ушам. — Говори толком, чего ты от меня добиваешься?
— Я хочу, чтобы моя квартира стала только моей, а это возможно, только если я стану её единственной владелицей! — жёстко сказала Таня, глядя мне прямо в глаза. — А для этого мой родственничек должен отправиться на тот свет!
Я ошарашено смотрела на подругу, не в силах вымолвить ни слова. Танька тоже молчала, глядя куда-то в сторону.
Наконец, я с трудом разлепила враз пересохшие губы:
— Ты хоть соображаешь, что говоришь? Ты что, предлагаешь мне убить твоего брата?
— Именно, — сказала безжалостно Таня. — Я не предлагаю тебе его пристрелить или отравить, даже и не думай! Зачем всё это, когда у тебя есть твой дар! Ты просто представь себе для него какую-нибудь естественную, не особо мучительную смерть и всё будет окей! Никакого убийства! Силы природы и ничего больше! Не получится — ну что ж делать… А получится — вот тебе и проверка!
— Ты за кого меня принимаешь, а? Я тебе не убийца! — проблеяла я. Казалось, что все происходящее просто мне мерещится. Ну не бывает, чтобы вот так, среди белого дня, в людном месте, практически не скрываясь, можно было обсуждать возможное убийство. Господи, да Танька ли это? У меня закружилась голова. Я покачнулась и чуть не упала, мимоходом пожалев, что надела сапоги на шпильках. Сильно прикусила себе щеку и почувствовала во рту вкус крови. Это несколько отрезвило и привело в чувство.
— Да-а? — протянула Танька. — А как же тот несчастный алкаш? Думаешь, сам помер? Или всё-таки сомневаешься? Если ты ничего такого не можешь, что ж, вот и убедишься, что ты безобидная овечка!
— Да как ты не понимаешь, у меня это получается и то, не уверена, если мне, именно мне, кто-то угрожает! А твоего брата, я хоть и не люблю, но убить не смогу, не хочу я его смерть себе представлять! — шепотом кричала я.
— Ладно, попробуем по-другому. А если мне какая опасность угрожать будет, ты сможешь сделать так, чтобы этому товарищу было нехорошо? Я же помню, как Санька руку сломал, когда меня с велосипеда скинул! Или мне показалось, и он тогда сам на ровном месте стоял и вдруг упал? Ну, мы же с тобой как сёстры и даже больше, неужели ты хотя бы попытаться не можешь? Или тебе надо их обязательно видеть?
— Не знаю, — с трудом ответила я и ухватилась за фонарный столб, чтобы не упасть. — Специально не пробовала. Пойми ты, если бы он действительно представлял для тебя угрозу…
— Если бы? — с придыханием прошептала Таня. — Если бы? Хорошо. Я тебе этого никогда не говорила, так знай же! Вовка меня насиловал с тех пор, как мне исполнилось десять лет! Постоянно! Почти каждый день! А папаша с пятнадцати! Как тебе это, подходит? А мамаша про это знала! И она же меня звала шалавой… А ты думала, почему она меня так называла, а? Сама же удивлялась! Вовчик меня только вчера трахал! Он же, сволочь, борец, хренов, мне руки заломит, и вперёд. Ну, что, подходит тебе такая ситуация?