— Это хорошо, что вечера, а то ведь, днем я на работе — защищаю мир от зла, — засмеялся Саня, и пошел наверх.
Только закрыв за собой дверь, я поняла, что так и не сделала ни одного снимка.
Едва проснувшись, я первым делом рванула к компьютеру — писать статью. Главный требовал от корреспондентов не меньше трехсот пятидесяти слов в день, в противном случае нам предлагалось пенять на самих себя. В течение получаса я барабанила по клавиатуре, не обращая внимания на голодное урчание в желудке — вчера завалилась спать голодная, чувствуя жуткую усталость и боль в ногах. Сегодня же эта боль распространилась и на руки — мышцы отвыкли от подобных нагрузок, которые им довелось испытать вчера. Но боль эта была приятной и привычной, даже сейчас, с трудом стуча гудящими пальцами по кнопкам, я улыбалась, вспоминая Чубайса, и родной лошадиный запах. Эх, мне бы побольше свободного времени, ни за что не бросила бы конный спорт…
Писалось с огромным удовольствием. Вспоминая и Федора, и его зама, я практически не глядела на буквы, и не задумывалась, к чему — ведь передо мной стоит картинка. Но вот какая? Я тряхнула головой и поняла, что уже несколько минут сижу неподвижно. Никак не могу вспомнить, о чем сейчас думала… Но что это за запах? Вернее, его отзвук, сам запах быстро исчез, но его ощущение словно застряло у меня в носу. Это запах… Зверя… Или псины? Странно, почему псины? Ведь думала же о лошадях? Или нет? Я перевела взгляд на монитор. Передо мной была полностью оконченная статья, но внизу, вместо моей фамилии огромными буквами непрерывной строкой шло — волкволкволкволкволк…
Боже мой, что же это? Я отскочила от стола, чуть не свалив кресло, словно монитор мог меня укусить. Я не писала этого! Какой еще волк? Вдруг осозналось, что тот запах, который не давал мне покоя, очень хорошо сочетается с этим словом…
— Поздравляю! — сказала я вслух дрожащим голосом. — У тебя начались обонятельные галлюцинации и кратковременные потери памяти.
Осторожно потянула носом воздух. Нет, волком… волком? Больше не пахло. Но вот буквы, непонятно откуда возникшие упорно не хотели исчезать.
Резко и противно взвыл звонок, сигнал которого напоминал пожарную сирену. Я подскочила на месте и схватилась за сердце.
— Лилька-а! Открывай! — послышался плывущий Танькин голос.
С трудом переведя дух, я нетвердой походкой направилась к двери.
— Чуть инфаркт не получила из-за тебя! — пожаловалась я Таньке, как только она вошла.
— Смени звонок, я сама как-то чуть не окочурилась, когда он так заорал, — радостно отозвалась она, стягивая пальто. — Господи, как же я устала! И проголодалась… Есть чего пожрать?