Чанс улыбнулся и, сунув руку в карман тесно облегающих шерстяных слаксов, вытащил что-то и протянул ей. На ладони оказался простой гагатовый гребень, которым она сегодня сколола волосы.
– Этот? Или…
Он порылся в кармане жемчужно-серой замшевой рубашки.
– Этот?
В левой руке он держал еще один гребень из полированной слоновой кости, оставленный Рибой в Долине Смерти. Она взглянула на него, вспоминая ночь и дюны, где она почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы смять все, возведенные самой же барьеры, которыми думала отгородиться от мира, и плакать в его объятиях, пока не ослабела до того, что не могла стоять. Потом его поцелуй… и все окружающее исчезло, когда они прижимались друг к другу и открывали заоблачные высоты страсти, которых, как считали, вообще не существовало на свете.
– Гагат, я думаю, – решил Чанс, видя, что Риба молчит, и, вставив гребень в блестящую массу волос, свернутых узлом, легко провел ладонью по ее голове.
– Просто позор скрывать такую красоту. Правда, есть и преимущества.
Зубы чуть прикусили мочку маленького уха.
Риба закрыла глаза, дрожа от властно заполонивших ее ощущений; горло сдавило, в груди с каждой минутой все сильнее разгоралось пламя. Когда язык пробрался в раковину уха, Риба издала невнятный звук и ухватилась за его плечи, пытаясь сохранить равновесие в этом бешено вращающемся мире. Она ощутила дрожь, пронизавшую Чанса, жар и напряженность тела, прижимавшегося к ней.
Чанс, тихо выругавшись, отстранился.
– Ланч, – хрипло пробормотал он.
– Если, конечно, в меню нет тебя… Почему я испытываю такое странное чувство, будто меня преследует тигр? – спросила Риба со смехом, хотя вовсе не намеревалась шутить.
Чанс хмыкнул и, чуть наклонившись, коснулся губами ее виска.
– Здесь нет поблизости ресторанов, в которых подают свежих мэнских омаров?
– Ну и ловок же ты менять темы, верно?
Чанс весело улыбнулся.
– Если ты не любишь омаров…
– Обожаю мэнских омаров, – прервала его она.
– Я тоже, только вот уже семь лет их не пробовал. – И увидев каким любопытством загорелись глаза Рибы, расхохотался. – Из тебя вышла бы превосходная кошка, – отсмеявшись, пробормотал он, – такая рыжевато-коричневая, гибкая, грациозная и на редкость любопытная.
– Когда-нибудь лесть тебе дорого обойдется.
– И что же я получу?
Риба улыбнулась совсем по-кошачьи и, не отвечая, вышла из кабинета.