Молча Ханна и Арчер смотрели вслед удалявшемуся китайцу.
– Почему мне кажется, что он не попрощался?
– Потому что он и не попрощался.
– Он знал, что я никогда не стала бы любовницей женатого мужчины, – сказала Ханна, и в ее голосе прозвучала та же самая смесь желания, сожаления и злости, какую она услышала в голосе Чана. – Я думала, Янь был моим другом…
– Так и есть.
Ханна ответила ему скептическим взглядом.
– Он пошел против деловых интересов своей семьи и призвал тебя не доверять ему во всем, что касается «Жемчужной бухты», – сказал Арчер. – Я бы назвал это проявлением дружеских чувств.
– Янь предупреждал меня в Австралии, когда пытался купить у меня все…
Арчер промолчал. Он надеялся, что и Ханна последует его примеру, так как знал, куда ее может привести эта логическая цепочка.
Ханна поняла намек.
– Теперь он не пытается уговорить меня, – сказала она через минуту. – Почему? Думает, что с тобой ему будет легче?
– То, что думает Янь, мало что значит. Решает его папа.
– Верно, – сказала Ханна раздраженно. – Я это поняла. Но его папа думает, что ты продашь, да?
– Сэм Чан думает, что у меня в этой игре защита лучше, чем у тебя. Он скорее попытался бы выкупить у меня «Жемчужную бухту», чем убрать.
Ее глаза расширились:
– Убрать тебя?
– Да. Как Лэна.
– Ты говоришь, что Сэм Чан?.. – прошептала Ханна. Арчер пожал плечами.
– Он мог бы. Но китайцы редко этим занимаются.
Ханна вздохнула. Не важно, что она чувствовала к Яню Чану и его любовницам, но мысль о том, что Чан причастен к гибели Лэна, вызвала у нее тошноту.
– В любом случае, – сказала Ханна, сделав над собой усилие, – ничто не изменилось. Я была в беде, когда позвонила тебе. – Она покачала головой, словно опровергая свои слова. – Нет, это еще не вся правда. Я была напутана, когда позвонила тебе. Теперь я знаю. Спасибо тебе за…
– Не нужно благодарности, – отрезал Арчер, глядя на лифт. – Если бы я не был твоим партнером, ты бы все продала Яню. Сразу же, как только он предложил. Ты бы вышла из игры.
– Нет.
Арчер удивленно посмотрел на нее.
– Почему нет?
– Не продала бы никому, кто мог бы извлечь выгоду из смерти Лэна… – Ханна горько улыбнулась. – Каждый раз, когда мне кажется, что я сбежала от своего детства, оно возвращается и преследует меня.
– Что ты имеешь в виду?
– В душе я верю, что преступники будут так или иначе наказаны.
– Если бы ты стала действовать, руководствуясь только этим убеждением, тебя бы уже убили, – возразил Арчер.
Ханна прикрыла глаза.
– Я не хочу умирать. И не хочу жить, если не смогу смотреть на себя в зеркало.
Арчеру захотелось поддержать ее, успокоить, сказать, что все будет в порядке. Но он не сделал этого.