Ханна не спорила, с удовольствием поглаживая ожерелье.
– Нам пора.
– Куда?
– В аэропорт. – Арчер протянул ей небольшой кошелек. – Здесь твои калифорнийские водительские права и кредитки. На случай, если кто-то на входе захочет проверить документы.
– На входе в самолет?
– Да. Мы летим в Дарвин.
– Зачем?
– Когда наши имена обнаружат в списке пассажиров, прилетевших из Брума, они решат, что мы поехали на машине в Дерби, и будут искать нас там.
– Кто будет искать?
– Если бы я знал.
– Мы летим, чтобы выяснить, не следят ли за нами?
– Нет.
Ханна резко остановилась.
– Я не могу просто так бросить «Жемчужную бухту» и устроить себе каникулы.
– Пусть все так и думают.
– А о чем думаешь ты?
– Я думаю, что мы станем трупами дня через два, максимум через неделю, если задержимся в «Жемчужной бухте».
Несмотря на зной, Ханна похолодела. Она посмотрела на Арчера, надеясь, что тот грубо шутит, но в его отрешенном взгляде не было даже намека на юмор.
Человек, который недавно смеялся, дразнил, любил ее, исчез, словно его и не существовало.
– Скоро Флинн, Чан и все, кто втянут в эту игру, досконально исследуют каждый уголок «Жемчужной бухты» и, не найдя в руинах секрет черного жемчуга, придут к тебе.
– Но я ничего не знаю.
– Рано или поздно они тебе поверят, но, боюсь, к тому времени ты будешь слишком много знать о том, кто убил Лэна и кто завладел его жемчугом. Ты станешь для них опасной. Им известно, что ты любишь нырять в одиночку. Если они будут в хорошем расположении духа, ты просто утонешь, если нет – тебя скормят акулам.
Ханна пыталась заговорить, но издала только хриплый стон. Выражение лица Арчера смягчилось, и он погладил ее по щеке.
– Не волнуйся, милая, я доставлю тебя в безопасное место.
– А как же ты?
– Я уже взрослый парень. – Он снова посмотрел на часы. – Когда мы сядем в самолет, даже не вспоминай про жемчуг.
– Я думала, в самолете нам не грозит опасность.
– Как раз об этом я и забочусь.
Дарвин встретил их таким же зноем. Пешеходы, одетые лет на двадцать современнее, чем в Бруме, с мольбой смотрели в свинцовое небо, обещавшее дождь и хотя бы кратковременное избавление от беспощадной жары.
Тем не менее погода не влияла на темп их жизни. Конечно, он был не как в Сиэтле, Манхэттене или Токио, но все же более стремительным, чем в Бруме.
Арчер остановился перед витриной ювелирного магазина, где лежали розовые и зеленые австралийские бриллианты, а также сверкающие жемчужины. Однако его интересовал не великолепный товар: в витринном стекле отражалась улица. В толпе они с Ханной не особо бросались в глаза, зато и тому, кто шел за ними, легче оставаться незаметным. Арчер почти не сомневался, что наблюдатель не выпускал их из виду от самого аэропорта.