Чтобы заглушить ощущение нараставшей тяжести в середине груди, Акхан пил, давно перейдя с легких родных вин на горькую кактусовую отраву, которой пробавлялись тольтеки. Она хоть и отдавала алоэ до тошноты, но била по мозгам не хуже кремневой палицы дикарей и, казалось, выжигала внутренности акалеля вместе с неудобной тяжестью, поселившейся в нем.
Однако утром принц просыпался больным, измученным, с пустотой в голове, напрочь расстроенным пищеварением и страхом, не зашиб ли кого-нибудь в беспамятстве. Он ненавидел себя, ненавидел Ар Мор, ненавидел Варда с его смущенно-сочувственной улыбкой и попытками хоть как-то помочь хозяину.
Наконец случилось то, что переполнило чашу терпения Принца Победителя по отношению к самому себе. Надравшись кактусовым пойлом, Акхан спал в палатке, когда его вновь посетило неуловимое, но яркое видение ночной прогулки за добычей. Он вновь мчался по каким-то зарослям, оскалив зубы и втягивая носом острый манящий запах свежей крови. Полная луна стояла над его головой, когда на поляне у озера принц увидел свою жертву — толстого кабанчика, устремившегося было в кусты. Огласив окрестности грозным рыком, акалель рванулся за ним, нагнал одним прыжком, прижал к земле и принялся зубами рвать горло противника. Отчаянно визжа и ломая сучья, кабан завертелся на скользком берегу у самой воды и столкнул-таки врага в озеро. Холодная волна обдала Акхана веером брызг — и принц очнулся.
Он сидел на полу, вцепившись обеими руками в одежду бедняги Варда, который держал в руках разбитый глиняный кувшин с остатками воды на дне. На раба было жалко смотреть.
— Хозяин, — заикаясь, промямлил он. — Хозяин, что с вами?
Акалель разжал кулаки и без сил привалился к кровати. Его грудь тяжело вздымалась, дыхание было хриплым.
— Как ты здесь оказался? — спросил он наконец, справившись с голосом.
Насмерть перепуганный Вард хлопал глазами.
— Я спал, как всегда, за стенкой, — с усилием выговорил он, — услышал, как вы хрипите, принес воды, а ваша милость накинулась на меня и покусала. — По искривленному лицу толстяка потекли слезы. — Я служу вашему высочеству уже десять лет, за все это время божественный Сын Солнца не только ни разу не ударил своего ничтожного раба, но и не повысил на него голоса. А сегодня… акалель чуть не убил меня. Да простят боги Варду его дерзость, но с тех пор как этот проклятый дикарь бежал от нас, ваше высочество не в себе…
Акхан потрясенно смотрел на красное от укусов горло раба и в ужасе осознавал произошедшее.
— Вард, — тихо выдавил он из себя, — меня надо убить, и как можно скорее. — Принц жестом остановил пытавшегося что-то возразить раба. — Я одержим, одни боги знают, что я теперь могу натворить! Проклятая земля! Наши люди были правы: мы все погибнем здесь. Я только первый.