Ворота Тулума захлопнулись за спиной торжествующей процессии как раз в тот момент, когда за лесистыми склонами соседних гор погас последний луч солнца. Это был добрый знак, ибо ночь с ее страхами не пустили в дом. Скоро ягуары, как во времена славного царя Капака, сына Топака, украсят свой частокол новыми головами врагов, и никакие беды не посмеют подступить к их поселку!
1
Из долины близ Шибальбы войска атлан двигались в предгорья на северо-востоке, ко второму крупному городу Ар Мор — Тулану, в честь которого и была названа вся горная цепь. В отличие от Ши-Баль, Дома Змеиной Мудрости, Тулан был всего лишь крупным торговым центром, поставлявшим в долину красное дерево, камень и рабов из горных деревень. Там же располагался и наиболее мощный гарнизон, предназначенный не столько для защиты крепости, сколько для охоты за красными низкорослыми людьми.
Мрачный, как грозовая туча, акалель ехал чуть впереди отряда всадников, слегка покачиваясь в седле и пытаясь попасть в такт ударам лошадиных копыт. Ему это никак не удавалось — вчера он пил и намеревался сегодня продолжить. Вард укоризненно морщился, но Акхана не трогало отношение слуги к диким выходкам, которые в последнее время позволял себе Принц Победитель. Странная давящая злость поселилась в его душе с тех пор, как он вместе с Ульпаком выбрался из недр подземного вулкана Шибальбы.
Акхан сам затруднился бы ответить, что именно раздражало и мучило его в последнее время, но кровь акалеля точно взбесилась. Она ныла и бродила в жилах, вызывая то приступы внезапной дурноты, то неожиданные всплески черной ярости, граничившей с безумием. Тогда акалель, казалось, ненавидел весь свет и готов был голыми руками разорвать в клочья того, кто первым приблизится к нему.
После сравнительно легкого боя за Эман-Альбах, изящный городок к северу от Шибальбы, где располагались женские погребения и многочисленные школы кой, на принца накатил необъяснимый гнев при виде разграбленных могильников. Он без дальних разговоров приказал немедленно казнить всех пленных тольтеков, а заодно и оскверненных ими лунных жриц. Этот дикий поступок акалеля, обычно милостивого к побежденным, а тем более к пострадавшим от рук врага соплеменникам, произвел тяжелое впечатление на войско атлан. Старые соратники Акхана открыто осуждали своего командира, а некоторые боязливо перешептывались, что в акалеля вселился злой дух.
Подобные разговоры только сильнее раздражали принца. По ночам его мучили кошмары. Ему снилось, что он огромными пружинистыми скачками мчится через заросли влажной ночной травы, опустив голову к земле и напряженно принюхиваясь к примятому окровавленному следу, уводящему в глубину леса. После таких картин акалель просыпался весь в поту и уже не мог заснуть до утра. Злой и невыспавшийся, он шатался потом по лагерю, придираясь к офицерам и наводя ужас на всех попадавшихся ему на глаза.