Сын Солнца (Елисеева) - страница 286

Принцесса шла рядом, погоняя мерно ступавших лошадей вожжами. Справа на лыжах скользил Лаге, держа переднюю пару за узду. За ними и впереди них теснился бесконечный караван телег, повозок и колымаг. Были лошади, олени, собачьи упряжки. Кто во что горазд.

— Эй, передайте по цепочке, конунг пришел в себя! Привал через час. — Звайнальд обернулся к Акхану. Пальцы его здоровой руки продолжали машинально пощипывать струны арфы. — Кажется, я израсходовал свой дар, — смущенно сказал он, — пытаясь изменить неизбежное. К счастью, все живы. А я вот… — Скальд стянул с головы шапку, и Акхан увидел, что его посеченные тусклые волосы вместо золота блестят серебром. — Не жалейте, ваше величество, для меня это большое облегчение. Нельзя безнаказанно путать судьбы людей.

— Алдерик жив? — с трудом, облизывая разбитые губы, спросил принц.

— Нет. — Звайнальд покачал головой. — Ни ему, ни Огмису, ни Лодброку — словом, никому из старшего поколения ареас не было дано спастись. Они навечно остались погребены вместе с нашей печальной родиной. Теперь конунг — вы.

— А Ахо? — Принц попытался приподняться на локтях и со стоном рухнул обратно. Дея поспешно поправила сбившуюся лисью накидку на его груди.

— У тебя сломаны руки и ноги. Этот негодяй проехал по тебе верхом. Разве ты не помнишь? — сердито воскликнула она.

— Я-то помню, — протянул Акхан. — Он уцелел?

— Его разорвали на части летучие мыши, — отозвался Атли. — Их было двое, у одного разрублено ухо. Казалось, они искали именно его, а когда нашли, накинулись, как караси на кусок хлеба. Хрюма вместе с герсирами завалило камнями с небес. Никто не уцелел.

Акхан его не слышал, пытаясь сосредоточиться на своих воспоминаниях и понять, как выжил.

— Значит, мне все привиделось? — недоверчиво спросил он. — И столб? И огонь? Мне казалось, что мы…

— То, что тебе казалось, оставь при себе. — Голос слепого прозвучал необыкновенно властно. — У всего в мире есть два исхода. Тебе показали один. Но дали, по милосердию, другой. Будь доволен.

Он ли был недоволен? Реальность порвалась в клочья и пленкой висела за их спинами. Ветер колыхал ее драные края. Все, кто мог спастись, утекали сквозь дыры в новый, на глазах изменившийся мир. Его преображение было скорым и грозным. Глина, смятая ударами горячих рук мастера, все еще дымилась. Под колесами телег и ногами путников гулко подрагивала земля. Но это были толчки успокаивающейся катастрофы. Мир засыпал, застывая острыми краями новых форм. Их надо было принять и обжить. Для этого со дна смерти вытащили за нитки тех, кто хоть как-то вязался с картинами молодой земли. Остальные не годились. Ушли на дно вместе с кромешным злом, которое пытались освободить.