«Шкик права», — усмехнулся ягуар и крепко прижал хрупкое тело сестры к себе.
4
Утро в горах, легкое, как облачко на вершине, растаяло серым туманом, оставив на камнях жалкого обиталища Шкик крупные капли росы. Ульпак проснулся от холода. Его зубы выбивали крупную дробь. Царевна спала, свернувшись в клубок и спрятав ноги под шкуру. Ягуар накрыл ее плечи тяжелой рукой, и она съежилась под его защитой, как маленький птенец кецаля с мокрым от росы оперением.
Тольтек встал, осторожно сняв с себя крошечные ладони сестры. Девушка не проснулась, просто неуютно заворочалась, зарываясь в солому. Перешагнув через ее скрюченное тело, Ульпак направился к выходу. Он знал, куда ехать.
Недовольный холодной погодой Бэс стоял на улице, обрывая пыльные листья с терна. Хотя ягуар не привязывал его, конь не убегал. Его удерживал не страх, а чувство власти, исходившее от нового хозяина. Ульпак легко вскочил на спину Бэса и, ударив босыми пятками в бока, пустил его вдоль гряды невысоких серых камней, уходивших на северо-запад. Через два-три дня он рассчитывал оказаться в окрестностях древнего города, который находился в одной из теснин между Тулумскими горами.
Примерно за сутки пути до проклятого места начиналась запретная земля, на которую не ступали люди его народа. Ягуар миновал невидимую границу следующим утром. Он не заметил никаких знаков, отмечавших черту, но суеверный холодок возник у него в груди, когда местность начала понижаться. На смену сухим высокогорьям пришли клочки зеленого леса, которые в конце концов слились в сплошной ковер, покрывавший склоны.
Среди моря цветущих и благоухающих деревьев не было ни дорог, ни даже едва приметных тропинок. В окрестностях Места Змей никто не жил. Чем гуще становился лес, тем труднее было ехать верхом. Но ягуар не бросил бы здесь лошадь, если б Бэс сам не остановился как вкопанный. Его не удалось сдвинуть даже пинками.
— Тупая скотина! — рассердился Ульпак. — Тут опасно!
Но конь не внял предостережениям, он отказывался шевелить ногами и мотал головой. Тольтек с досадой хлопнул Бэса по крупу, так что лошадь аж присела на задние ноги.
— Гуляй! — рявкнул он. — Но если Бэса сожрут оцелоты, Ульпак не будет сожалеть даже о его шкуре!
С этими словами он бросил поводья и, повернувшись к жеребцу спиной, зашагал в глубь леса.
Время от времени ему приходилось раздвигать толстые лианы и даже прорубать себе дорогу сквозь тесно переплетающиеся ветки. Через пару часов его глазам представилась низкая зеленая долина, влажная почва которой питалась речкой с болотистыми берегами. На языке племени цель-таль, обитавшем возле ее устья, более чем в неделе пути от древнего города, она называлась Гхо-Гхан — Змеиная вода. Ее мутные воды буквально кишели мелкими черными гадами и за много полетов стрелы отсюда выносили целые клубки змей. Жители никогда не касались их, не отгоняли от берега палками, не входили в орошавшую их делянки реку.