— Прости, учитель, если слова мои будут долги, а мысли спутаны. Я не мудр и многого не понимаю, а после встречи с Тиллоттамой и сам себе стал новым и неведомым. Учитель, мне тридцать лет, и одиннадцать лет я ищу понимания прекрасного. Что такое красота, почему она прекрасна и, прежде всего, что такое самая захватывающая, самая близкая всем красота — красота женщин, ее тела и лица. Я — художник и понимаю мир, прежде всего, через форму, линию, цвет. И осмыслить Парамрати, Анупамсундарту, Красоту Несравненную, так, чтобы передать ее людям, простым размышлением невозможно. Я должен найти свой идеал, символ, сущность Красы Ненаглядной, осязать его, видеть его, чувствовать его. А, как оказалось, еще и любить его…
Учитель, я долго искал, изучал, размышлял. Живая природа, картины и статуи в храмах и музеях, книги, поэмы. Когда-нибудь будет создана настоящая саундарья-видья — наука о красоте! И странно, чем больше созревал во мне мой идеал, мое понимание сущности женской красоты, тем ближе становился он к древним канонам. Уходил все дальше от современных представлений и вкусов, становился непохожим на большинство теперешних женщин и девушек Индии… Боюсь, что говорю слишком подробно, учитель!
— Продолжай без стеснения. Если хочешь помочь, никогда не жалей времени, чтобы помощь твоя была полной и действенной.
— Благодарю, учитель. Больше двух тысячелетий назад в Индии создался идеал женской красоты, который просуществовал двенадцать веков и распространился везде, куда проникло искусство нашего народа — в Бирму, Камбоджу, на Малайские острова. В нем я вижу всю сущность, ласку и власть женщины, все великое очарование горячей страсти, всю прелесть беззаветной любви. Почему — не знаю, слишком невежественен и слишком самонадеян был, когда думал, что мне удастся понять и объяснить. Нужно ли тебе описание древнего канона?
— Нет, я знаю, о чем ты говоришь.
Тамралипта опять почувствовал, что гуру улыбается.
— Но ты не сказал о цели, которую искал, создавая для себя образ Несравненной Красоты, Парамрати.
— Учитель, что может быть в мире лучше женской красоты, сильнее ее, благороднее ее. Как чисто и властно она действует на всех мужчин от ребенка до старца и на женщин. Мне хотелось создать такой образ в рисунке картине, скульптуре, чтобы он был всем близок, понятен и дорог, чтобы… — художник умолк, словно устыдившись своей горячей, беспорядочной речи.
— Цель, поставленная тобой, благородна и должна была бы увенчаться успехом, если бы ты не полюбил. А когда полюбил, то… Впрочем, продолжай.