Пересыльно-распределительный пункт располагался в большом молдавском селе с немецким названием Бердорф.
Присевшее в глубокой балке, они увидели его только тогда, когда взошли на гребень очередного холма. Окутанное садами, с тремя ровными улицами белых домиков, с виноградниками по склонам холмов — село это показалось Гурину каким-то ненастоящим, игрушечным, картинным.
К селу солдаты спускались прямо по целине. Сочная трава была скользкой, и они катились по ней, как по ледяной горке, — с гиком, хохотом, толкали друг друга, подставляли подножки, кувыркались. Старшина пытался утихомирить, но только рукой махнул и побежал вперед, чтобы внизу остановить эту озорную ораву.
С трудом угомонив, он терпеливо ждал, пока солдаты отряхивались, приводили себя в порядок. Старшина мял мягкую траву своими пыльными сапогами, приговаривал:
— Мальчишки!.. Ей-бо, мальчишки… — И уже построже прикрикнул: — Побыстрее, побыстрее!
— Не торопи, старшина… Ведь уже пришли… А там неизвестно — встанешь ли еще хоть раз в полный рост, — заметил кто-то из солдат. — Вон, слышишь, гремит?..
И все сразу притихли, улыбки послетали с лиц, прислушались — действительно, впереди где-то далеко-далеко погромыхивало глухо, словно землю толкли огромные паровые молоты. Знакомые звуки…
Узкой дорогой виноградника они вышли на улицу села. Лейтенант спросил у встречного солдата, где размещается пересыльный пункт, тот указал рукой на дом. Приведя строй в порядок, старшина повел солдат вслед за лейтенантом. Вошли в просторный двор, совсем не похожий на дворы наших деревень, остановились. Лейтенант пошел в дом, а старшина остался с солдатами.
— Смотри, — толкнул Бубнов Гурина. — Сразу видно — тыловик: новенькое обмундирование, чистенький весь.
Гурин взглянул, куда указывал Бубнов: на крыльце стоял офицер, картинно подбоченясь, выставив одну ногу вперед. Обмундирование на нем ладно пригнано, темно-зеленая гимнастерка и галифе отутюжены, хромовые сапоги зеркально блестели, голова в аккуратной фуражечке гордо запрокинута. Густые черные брови и чуть прищуренные против солнца глаза. И все это ему показалось очень знакомым.
— Лейтенант Исаев! — узнал Гурин своего командира и обрадованно бросился к нему. — Здравствуйте!
Исаев взглянул на Гурина, улыбнулся приветливо:
— Ох ты! Агитатор? Гурин? — Он подал ему руку. — Откуда, Жёра?
— Из госпиталя. А вы?
— Тоже.
— И куда?
— А куда?.. — В голосе его послышалось недовольство: наверное, это «куда?» его чем-то беспокоило.
Из канцелярии выскочил связной:
— Товарищ лейтенант, вас зовут.
— Слушаюсь, товарищ рядовой! — Исаев с серьезной миной козырнул связному. Тот сначала опешил, но, поняв шутку, улыбнулся. — Видал? — он ударил Гурина по плечу. — Ну, пока!.. Может, еще встретимся, — и он скрылся за дверью вслед за солдатом.