— Знакомый, что ли? — спросил Бубнов.
— Вместе воевали. Мой командир роты автоматчиков. Потом его ранило. Геройский мужик и весельчак.
— А на вид — такой чистенький, настоящий тыловик.
— Он и на фронте таким же был. Форсистый парень! Одессит. Наверное, дома побывал. Тут ведь рядом. Жаль, не спросил.
На крылечко вышел лейтенант Бородулин, объявил:
— Располагайтесь на траве, садитесь. Будут вызывать по одному. Старшина, вы останетесь с ними до конца. — Вскинул небрежно руку к фуражке, сказал, ни на кого не глядя: — До свидания… — И, сбежав с крылечка, пошел куда-то со двора навсегда: больше его Гурин никогда не видел…
Вызывали быстро. Спрашивали данные — возраст, образование и прочее, записывали и вручали каждому клочки бумажки с цифрами — 17,2 и разные другие. У Гурина было написано — 45.
Теперь они стали группироваться по номерам, справлялись, у кого какой номер, гадали, что они значат, и, не узнав, все равно радовались, если попадали двое-трое сдружившихся за это время под один номер.
— У тебя какой? — спросил у Гурина Бубнов.
— Сорок пятый. А у тебя?
— Тоже. — Он заглянул в гуринский квиток. — Какой сорок пятый? По-моему, у тебя УБ, а не 45.
— Ошибки не будет, что УБ, что 45, — сказал появившийся на крыльце маленький лейтенант в фуражке с большим козырьком. Он был горд и еле сдерживал улыбку, наверное, оттого, что знает тайну цифр. Чтобы сохранить серьезность на лице, он даже выпятил вперед губы, отчего был немного смешон в своей надменной позе. Просторная фуражка, надвинутая низко на брови, казалось, придавливала его к земле.
— А вот и еще один мой знакомец! — сказал Гурин Бубнову. — Этот узкоглазый наполеончик — лейтенант Максимов. — И он, напустив на себя серьезность, подошел к нему, козырнул: — Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?
— Да. — Он вздернул головой, и вдруг узкие глазки его стали медленно разлипаться, лицо озарилось такой неподдельной радостной улыбкой, что Гурин невольно растрогался. — Гурин! — и он шагнул к нему, обнял, как брата родного. — Живой? А я вот все в запасном, — и он указал глазами на свою левую руку, которая, как и прежде, неловко держалась за ремень большим пальцем. — Куда тебя распределили? — Он выхватил из рук Гурина номерок, посмотрел и обрадованно похлопал его по плечу — Нормально! Я тебя возьму к себе во взвод. — Он вернул номерок и, радостный, быстро вскочив опять на крылечко, скрылся в проеме двери.
Минут через пять Максимов выбежал со списком в руках, крикнул:
— Команда сорок пятая, ко мне! — Сделав перекличку — всего набралось семнадцать человек, — лейтенант сошел с крыльца, встал руки по швам, скомандовал: —В колонну по два — становись! — и отошел в сторону. Солдаты выстроились. — Рравняйсь! Смирно! Шаго-ом марш! — и сам побежал вперед.