— Это хорошо. Молодец. Значит, так. Задачи агитатора какие? Рассказывать людям последние известия, разъяснять политику нашей партии и правительства, читать газеты… Газеты будешь у меня брать. Вот тебе, — и он положил перед Гуриным кипу газет. — Хорошо бы наладить выпуск «боевого листка».
— А на чем? Бумаги нет.
— Этим я тебя обеспечу, только работай. Вот тебе бланки «боевых листков», — он достал из сундучка, стоявшего на полу, несколько больших листов. Заголовки на них были уже отпечатаны: лозунг — «Смерть немецким оккупантам!», потом крупно: «Боевой листок» — и рисунок — солдаты идут в атаку. Под заголовком до самого низа шли пустые три колонки, которые надо было заполнить заметками. — Значит, о чем могут быть заметки? О жизни взвода — учеба, работа, кто-то отличился… Нерадивых, самовольщиков протаскивать надо. Офицеров критиковать нельзя.
— Нельзя?
— Нельзя. Не положено. Ну что еще тебе дать? На вот тебе карандаш, — он выложил все из того же сундучка двухцветный толстый шестигранный карандаш. — Ну, и вот тебе бумага для писем. Солдатам будешь давать. Все?
— Все, — заулыбался Гурин и стал бережно складывать бумагу для писем, «боевые листки». Младший лейтенант посмотрел на его аккуратность, вытащил из-за сундучка обшарпанную, с провалившимися тощими боками кирзовую полевую сумку, подал Гурину:
— Возьми, пригодится…
— Ох ты!.. — обрадовался Гурин сумке. Разодрал слежалое нутро ее, сунул туда бумагу, про себя подумал: «И тетрадь для стихов положу в нее, мяться не будет…» Повесил сумку через плечо, сгреб свое богатство, взял под мышку и зашагал довольный во взвод. Радостно, приятно ему — столько газет, бумаги в его распоряжении! Но главное — в комсомоле восстановился, доверие обрел. Молодец, умница младший лейтенант — сразу разобрался, что к чему.
И во взводе Гурина встретили радостно:
— О, в нашем взводе агитатор объявился! Теперь мы бумажкой на курево будем обеспечены! — Вмиг расхватали газеты, пустили по рукам.
— Да вы сначала прочитайте, потом уж рвите, — просит Гурин: он еще не привык к своей роли.
— Это конечно! Мы сначала оборвем беленькие краешки, а серединку пока почитаем. Это конечно! Молодец агитатор, давно газетки в руках не держали.
После этого солдаты сразу приметили Гурина, зауважали, с вопросами разными стали обращаться, а он, довольный до бесконечности таким поручением, рад сделать приятное каждому.
«Боевые листки» стал он печь чуть ли не каждый день. Все заметки сочиняет сам, потому что написать их никого не допросишься. А он навострился, будто всю жизнь только этим и занимался. «Хороший поступок» — рядовой Сидоров, превозмогая боль в левой руке, смастерил из подручных материалов отличную скамейку и стол. Теперь солдаты взвода пишут письма и читают газеты, сидя за столом на скамейке, а не сидят на соломе. «Отличник боевой и политической подготовки» — рядовой Иванов отлично понимает: если тяжело в учении, то будет легко в бою. И поэтому не покладая рук изучает оружие. Берите с него пример. «Нехороший поступок» — рядовой Сысоев совершил нехороший поступок: он ушел в самовольную отлучку в соседнюю деревню к своей знакомой и пробыл там весь день. Тов. Сысоев забыл, что он находится на военной службе, где самоволка считается тяжким преступлением. А особенно в военное время. Стыдно, тов. Сысоев, так поступать. И подпись: «Товарищ».