Старый серб говорил, что многие так перебрались в Англию: покупаешь билет до Шетландских островов (тут нужен европейский паспорт, у серба были знакомые, которые покупали за небольшие деньги билеты азулянтам, и нам купили бы), во время остановки в Керкуолле ты сходишь, якобы сделать несколько снимков, так все делают в Керкуолле, это даже рекомендуется во всех туристических справочниках, гиды выводят толпу норвежцев, все фотографируют церкви – там уйма церквей! Вышел, пощелкал, поулыбался и потихоньку ушел, а там уже локальные катера – на Абердин, на Леруик – никто не проверяет паспорт!
Мы стали откладывать… идиот… я и не заметил, как Дангуоле потеряла интерес к этой авантюре. А стоило присматриваться, потому что корабли на Шетландские острова ходили только с апреля по октябрь, и то – не всегда начиная с апреля и редко дотягивая до октября. Еще менее судоходным оказалось сознание Дангуоле, оно делалось всё непонятнее, там появлялись какие-то мели и айсберги, я натыкался на какие-то странные вещи. Хануман говорил, что женщину надо постоянно держать в напряжении, нужно подпитывать ее веру в тебя, следить за тем, чтоб интрига в отношениях сохранялась, надо делать так, чтобы женщина всё время в тебя верила, что ты не лох и в любой момент можешь небрежно швырнуть к ее ногам весь мир. Но я был слишком занят своими думами и не уследил за переменой в ее настроении. Точно так же, как это случилось когда-то с одним нашим другом, Саней, он тоже проворонил тот миг, когда его подружка потеряла сперва интерес к его гурманским изыскам, затем к рассказам о Германии, к машине, которую он собирался покупать с тестем в складчину… а ведь мы ему говорили: всем плевать на твой рафинированный вкус… На этом он споткнулся в первый раз: притащил налима, собирался что-то сотворить, они заперлись с подружкой в ее комнате – пока трахались, тесть всё испортил. Саня поднял шум, буря, налим полетел в окно: советские уроды всё испохабили только дай вам в руки налима моментально всё пойдет в салат идиоты… Тогда его не выставили… стерпели… затем забылось. Через полгода они решили покупать машину… большую долю давал Саня, мы ему сказали, что это абсурд – что-либо покупать в складчину с тестем… даже самым идеальным… но Сане не терпелось сесть за руль им присмотренного «Опеля»… не тут-то было, тесть заявил свои права на голос, он хотел новенький «Москвич»… ах ты говнюк!.. вы никогда не увидите меня в «Москвиче»!.. С этого момента родители начали кампанию по вытеснению из сознания дочери опасного психопата, который баловался наркотиками и слишком долго жил в Германии, где и подцепил эту болезнь: страсть к экзотической кухне, наркотикам и немецкой технике… Однажды ему не открыли, сообщили через дверь, что их дочь уезжает в Финляндию, отныне она будет работать танцовщицей на круизном пароме «Таллин – Хельсинки – Таллин – Хельсинки» и этот маршрут не включает встреч с опасным психопатом. Саня выстрелил в дверь три раза, ни в кого не попал, его отцу пришлось задействовать какие-то давно заржавевшие связи, чудом отмазали. Саня сказал, что сам изумился, когда услышал, как судья объявил, что ему дают два года условно. «Я чуть не выкрикнул от изумления, что он идиот и меня нельзя выпускать! По крайней мере – дурка! Реальный срок, но никак не условно! Мне не дали высказаться… Но, черт возьми, я сам себя на его месте усадил бы не меньше, чем на шесть лет! Я же стрелял по людям! Пофиг, что через дверь! Я хотел их убить! Потому что они этого заслуживают: отправить родную дочь работать шлюхой, как их не убить?!!!»