Я сонно ему улыбнулся:
— Может быть, мне все равно. Вейкко достаточно опытен и нечистоплотен в делах, так что сам должен был остерегаться. А вот что остерегаться следовало Оскару Адлеру, — это меня беспокоит. У пилотов достаточно проблем и без публики, которая стремится их убить. Для кого же он выполнял полеты?
«Хитришь, хитришь, Кэри, уводя разговор в сторону», — подумал я про себя.
Кениг заявил:
— Но ведь вы же не выполняете за деньги полеты из Финляндии.
Я ответил:
— А вы не слишком-то и старались заключить сделку.
Мой голос прозвучал как-то отстраненно, был слабым и едва слышным.
Кениг умиротворяюще произнес:
— Никто сегодня ночью никуда и не собирается.
Я мог бы это сделать. Мог бы перестрелять большинство из них, подняв «браунинг» с колена. Но мне зачем-то вместо этого понадобилось встать. И это исчерпало последние мои силы.
— Вы наглые вруны, — с трудом и медленно промямлил я. — Просто вруны.
Я поднял пистолет, и тихий голос из далекого, далекого прошлого напомнил мне, что никогда нельзя падать назад, стреляя из пистолета. Падать всегда следует по направлению к врагу, чтобы суметь продолжить стрельбу. Так что я добросовестно старался падать вперед, и было совсем нетрудно. Единственный выстрел, который я сделал, пробил циновку на полу за миг до того, как я окончательно отключился.
Моей первой мыслью было, что меня одурманили наркотиком. Вторая мысль оказалась чисто рефлекторной: у меня приступ вселенского похмелья. Должно быть, я отправился в постель, перегруженный под завязку. Третья мысль формировалась во мне медленно, вместе с появлением ощущения, что кто-то жжет старую покрышку на моем языке.
Да, я был одурманен наркотиком.
Я лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственному дыханию; оно было медленным и глубоким. Руки и ноги замерзли почти до оцепенения. Не оставили же они меня в диком лесу на съедение медведям. Все, что от тебя требуется, Кэри, это открыть глаза и взглянуть. Это человеку-то в моем состоянии? Это несерьезно. Лучше просто спокойно лежать и не двигаться.
Тяжелое дыхание и холодные руки и ноги — что-то очень знакомое. Старинное зелье, сшибающее с ног одной каплей. Вы в состоянии учуять его и ощутить вкус во рту за милю, если только оно не подмешано во что-нибудь крепкое, наподобие виски, и еще качественней это получается здесь, в Лапландии, где привычен вкус виски, слегка отдающего самодельным. Древнейший трюк в игре. А я ведь сам просил виски. Единственное, что остается, — это выкопать могилу, и тогда Билл Кэри сам пойдет и рухнет в нее, если только сумеет до нее дойти.