Она спросила:
— Где мне остановиться?
— Надо проехать около четверти мили. Послушайте, миссис Бикман, я могу переправить вас к нему, но будет лучше, если я дам вам карту с точными координатами, а вы наймете пилота в Рованиеми или в Хельсинки.
— А что не так с тобой?
— Я в розыске. Если вы полетите со мной, может сложиться впечатление, что вы мне помогаете бежать из страны.
— И это все? А как насчет ударов бутылками по голове?
— Они не в счет. Те люди, как и я, тоже в розыске. Они не будут жаловаться.
— Ну ладно. Где твой самолет?
Я глубоко вздохнул:
— Это серьезное дело, миссис Бикман. Три человека за последние два дня убиты. Два самолета потерпели аварию. Финны думают, что дело в шпионаже, и я готов согласиться с ними. Но не могу понять, как все эти события между собой связаны. Зато я точно знаю, что пока никого не убил, хотя всего лишь в силу удачного стечения обстоятельств, поскольку мне не раз пришлось всерьез размахивать пистолетом, а от этого до стрельбы — один шаг.
— Все действительно так серьезно?
— Да.
— Прекрасно. Раз теперь ты пришел к выводу, что твои дела серьезны, почему бы не переломить себя и не признать, что мои дела не менее серьезны?
— Вся эта чертовщина началась, когда женщинам предоставили право голоса, — буркнул я.
— Если я уязвила твою сатанинскую гордость, вытаскивая тебя из проклятого трейлера, то всегда можешь вернуться туда, сдаться и начать все сначала. Перезрелая блондинка в адмиральском свитере, кажется, очень жалела, когда ты уходил.
— Они собирались спалить трейлер… вместе со мной.
Миссис Бикман задумалась, затем сказала:
— Это было бы верхом тупости. В такое время года они могли бы сжечь весь лес.
Я устало бросил:
— Остановите здесь.
Машина задергалась, дерганье сопровождалось оглушительным грохотом в коробке передач. Миссис Бикман яростно крутила рычагом переключения скоростей, словно замешивая пудинг. И наконец не выдержала:
— Проклятые европейские машины!
Мы вышли. Она тут же заявила:
— Не вижу никакого самолета.
— Вы можете минуточку помолчать? — завопил я. — Конечно, его не видно. Иначе полицейские давно бы его отсюда утащили. — С трудом мне удалось взять себя в руки. — Надолго вы наняли эту машину?
— Я не нанимала, я ее купила.
Мне следовало бы догадаться. Я уперся лбом в дерево и попытался кое-что обдумать. Затем сказал:
— Теперь послушайте. Если полиция обнаружит брошенную вами машину, то решит, что с вами что-то случилось. И может даже заподозрить, что вы со мной, если придет к выводу, что я пока не покинул страну. Но скорее всего, никто о вас не вспомнит до полуночи, когда в случае вашего отсутствия может всполошиться отель. А до этого времени вы должны вернуться.