— А теперь "вдовьих слёзок" плесни.
Буфетчик налил из бутылки, этикетка на которой сообщала, что эта водка произведена на заводе, принадлежащем вдове генерала Попова.
Купец выпил и снова поморщился:
— Шустовской налей.
Третью рюмку он и пить не стал, только слегка пригубил.
— Может на закусочку-с, ваше степенство, чего подать? — угодливо спросил буфетчик, почувствовав, что гость, чем-то недоволен.
— Подать! — грохнул купец кулаком по стойке. — Егорку!
— Икорку? — переспросил буфетчик, решив, что не расслышал. — Зернистой прикажите-с? Или паюсной? Есть ачуевская, сальян…
— Егорку, глухая тетеря! Хозяина своего Егора Кузнецова зови сюда. Я ему, стервецу, покажу, как вместо чистейшей шустовской водки сивуху подавать. До "смирновки" и "поповки" мне и дела нет, а за шустовскую по судам затаскаю… Я Шустов!
Словно из-под земли возник хозяин "Салона де варьете" Егор Кузнецов.
— Николай Леонтьевич, это недоразумение, — залебезил он перед водочным заводчиком, известным крутым нравом и трепетным отношением к своей продукции. — Я сейчас разберусь, а буфетчика накажу…
— Никаких! — не унимался Шустов. — Зови полицию! Пусть протокол составляют!
На шум, прибежал, дежуривший у подъезда городовой.
— Прекратите безобразить! — решительно потребовал он.
— А ты кто такой?
— Городовой 3-го участка Тверской части…
Шустов его и слушать не захотел:
— Не по чину мне с тобой лясы точить. Зови околоточного, а лучше самого пристава. Требую составления протокола!
Достойный материал для фельетона нашёлся. Больше в "Салошке" Лавровскому делать было нечего.
Оказавшись, наконец, на улице, Алексей с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Конечно, следовало торопиться в редакцию, но он всё-таки решил дождаться приезда полицейского начальства. А вдруг решат замять скандал?
У входа было многолюдно. Подгулявшая компания бурно обсуждала, где лучше продолжить веселье — в "Яре", "Стрельне" или "Золотом якоре".
Потом из "Салошки" вышел рыжебородый здоровяк и чуть ли не бегом помчался к стоянке извозчиков. Глядя ему вслед, репортёр пытался вспомнить, где он мог его видеть раньше. И вспомнил! Сенька Картузин! Но ведь этого известного домушника в прошлом году, не без его участия, отправили в Сибирь.
Мимо Алексея прошёл давешний молодой блондин с очень юной спутницей под ручку.
— У меня т-такой рысак, — пьяно хвастался он, слегка запинаясь. — Моему Варвару равных в Москве нет. Он нас в п-пять минут домчит до "Яра".
— Не хочу в "Яр", — голосом капризного ребёнка отвечала девица. — Поехали лучше ко мне домой.
Услышав про Варвара, Лавровский сразу признал блондина. Это же Женька Борисовский, беспутный сын одного из братьев Борисовских — известных фабрикантов и коннозаводчиков. Недавно папенька подарил ему для городского выезда жеребца изумительной красоты — серого Эммина-Варвара, которому прочили блестящую беговую карьеру.