Джонас встал, бросил в горевший камин еще одно полено, потом снова сел и положил ноги на стол.
Он снова и снова прокручивал в голове сцену с леди Канделл. Если бы только у него был другой способ спасти Селию. Если бы у него имелась возможность не произносить те слова, которые уничтожили ее любовь к нему.
Если бы она не узнала, что Хардли совсем не думал о ней, когда использовал ее, желая отомстить своему врагу.
В ушах вновь загрохотала угроза Хардли.
«Когда тебе будет что терять, я отниму у тебя все».
И отнял. Он отнял у него Селию.
Джонас потянулся за бутылкой, оставленной рядом с креслом, но замер, услышав голоса в холле.
«Проклятые кредиторы!»
Он вынул из бутылки пробку и стал наполнять свой стакан. В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошла леди Аманда Рэдберн, за ней следом – Банди.
– Простите, командир, но леди настаивала.
– Леди Аманда, – приветствовал ее Джонас, перестав наливать бренди в стакан. Более не утруждая себя, он просто поднес бутылку к губам. – Почему-то ваша настойчивость меня не удивляет.
– Вы пьяны? – уперев руки в бока, смотрела на него Аманда.
– К сожалению, нет, – засмеялся Джонас.
– Хорошо.
Гостья несколько секунд оценивающим взглядом изучала Джонаса, потом прошла к столу и села на стул, стоявший напротив стола.
– Банди, посмотри, есть ли у нас что-нибудь к чаю, – выпрямив спину, попросил Джонас.
– В этом нет необходимости, Банди, – подняв руку, остановила его Аманда. – Я не собираюсь засиживаться здесь и пить чай.
– Вы вообще не должны здесь быть. – Джонас откинулся в кресле и поставил бутылку на угол стола. Ему необходимо иметь возможность дотянуться до нее. Если леди Аманда пришла сюда отчитывать его за разбитое сердце Селии и называть нелестными словами, то, может быть, бренди, которое он не допил, как раз и пригодится. – Так зачем вы пришли? – уточнил он, стараясь принять скучающий вид.
– Чтобы услышать правду вместо той лжи, которую вы рассказывали леди Канделл.
– А почему вы решили, будто я врал леди Канделл? – У Джонаса возникло такое ощущение, будто из него вышел весь воздух.
– Потому что у меня есть преимущество смотреть на всех артистов в этой драме с объективной точки зрения. Я просто оставила Селию и…
– Как она? С ней все в порядке?
– Нет, – резко махнула рукой Аманда. – Ей плохо. Она обижена. Очень несчастна. У нее разбито сердце, и Селия уверена, что оно уже никогда не исцелится. – Она окинула Джонаса оценивающим взглядом. – Вас беспокоит это?
– Разумеется, беспокоит. – Джонас опустил ноги на пол. – Никто не должен терпеть такую боль. Никто не должен подвергаться такой жесткости, особенно со стороны тех людей, которые, как она думала, любят ее больше всего.