Он вернулся к своему стулу и сел.
Все по-прежнему не спускали с него глаз. Вульф тоже следил за Амзелем из-под полуопущенных век.
– Рискну предположить, мистер Амзель, что со времени беседы с полицейскими вам удалось освежить память. Возможно, вы сможете поведать нам что-то более определенное о тех ваших встречах с Донахью прошлой весной.
– Ничего не помогает. Все как в тумане.
– А может, припомните имя человека, чью линию нужно было прослушать?
– Не-а. Уж извините.
– Мне пришла в голову одна мысль. Мистер Керр упомянул, что, говоря его словами, «двое спецов по прослушиванию сливают инфу полиции». Предположим, память подвела вас в отношении еще одной детали. Предположим, вы все-таки согласились организовать прослушивание и организовали, а потом случайно забыли об этом. Это всего лишь мое предположение, но не окажется ли в таком случае ваша позиция невыгодной, если техники, в отличие от вас, все помнят?
– Всего лишь предположение?
– Конечно.
– Ну, я слышал, что раньше техников было пруд пруди. Сейчас их по пальцам сосчитать. А если предположить, что сливающие инфу не из тех, к кому я обращался? Если предположить, что те, к кому я обращался, держат рот на замке?
Вульф кивнул:
– Да, если я могу строить предположения, то и вам это не возбраняется. Я понимаю ваше нежелание делиться с нами сведениями, которые вы утаили от полиции. Но тогда позвольте спросить вас вот о чем: вы упомянули этот инцидент в вашем отчете администрации штата?
– Какой инцидент?
– Ваш отказ Донахью организовать прослушивание.
– Зачем мне его упоминать? От нас требовалось лишь сообщить обо всех случаях, когда прослушка велась. Нас не просили сообщать об отказах ее вести.
– Вы абсолютно правы. Вы вообще упоминали имя Донахью в отчете?
– Нет. С какой стати?
– Именно так. Вы опять правы, конечно. Я уверен, вы согласитесь, мистер Амзель, что ваш вклад еще меньше, чем мистера Айда. Не знаю…
Зазвонил телефон. Я подошел к аппарату и снял трубку. Звонил Лон Коэн. Пока я говорил с ним, а точнее, слушал, Вульф откупорил вторую бутылку и налил себе пива. Наши гости учтиво молчали, как и раньше. Выложив все, что знал, Лон опять захотел «горяченького». Я пообещал снабдить его материалом на восемь колонок, как только он у нас появится. Попросив Лона пока не вешать трубку, я сообщил Вульфу:
– Алан Сэмюэлс – брокер на пенсии. Работал на Уолл-стрит. Мог бы жить на Парк-авеню, но предпочитает Бронкс. Его жена умерла четыре года назад. У него два сына и две дочери, у всех свои семьи. Жертвует на добрые дела, но ничего экстравагантного. Член Гарвардского клуба. Директор Общества этической культуры. Год назад губернатор назначил его членом Комитета по расследованию деятельности благотворительных фондов. Есть еще кое-что, менее интересное. Конечно, вы отметили пункт, который заслуживает внимания.