– Черт бы вас побрал! – буркнул он. – Четыре дня! – Он перевел свой взгляд на меня. – Ладно. Продолжай.
– Это все.
– Черта с два я тебе поверил. Если ты…
– Мистер Кремер, – перебил его Вульф, – теперь, когда вы тоже располагаете этими сведениями, воспользуйтесь ими. От того, что вы начнете поносить нас, ничего не изменится. Если вы считаете, что нас можно привлечь за то, что мы чинили препятствия правосудию, предъявите ордер. Но я не рекомендую вам это делать. Как только возможность превратилась в вероятность, я сразу начал действовать. А пока это была всего лишь возможность, я ее изучал со всех сторон. В пятницу я собрал всех подозреваемых у себя, мистера Брайэма в том числе, и потребовал, чтобы они вернули револьвер. Вчера, когда я узнал об убийстве Брайэма, положение сделалось критическим. Сегодня, когда мистер Гудвин выяснил насчет пуль, все стало в высшей степени правдоподобно. Тем не менее я понимал, что должен обойтись со своим клиентом по-джентльменски, то есть хотя бы соблюсти внешние приличия, и потому снова собрал их всех у себя. Мои старания пропали даром. Я вернул аванс мистеру Джареллу, отпустил их и позвонил вам. И я никому не позволю на меня орать. Я и так достаточно терпел. Или предъявите ордер, или забудьте про меня и займитесь обработкой тех сведений, которые вы только что от меня получили.
– Четыре дня, – повторил Кремер. – Стоит мне только подумать, чем мы занимались все эти четыре дня… Кто из них преступник?
– Нет, сэр, так не пойдет. Если бы я это знал, я бы позвал вас просто затем, чтобы назвать имя убийцы, а для этого не стал бы вступать с вами в предварительные беседы. И в таком случае я был бы возбужден, а не подавлен. Относительно того, кто это сделал, у меня нет ни малейшего представления.
– Это сделал сам Джарелл. Это сделал он, вы его разоблачили, а поскольку он был вашим клиентом, из-за вашей проклятой гордости не хотите его выдать.
Вульф повернулся ко мне:
– Арчи, сколько у нас в сейфе наличными?
– Три тысячи семьсот долларов крупными купюрами и около двух сотен мелкими.
– Дай мне три тысячи.
Я отсчитал три тысячи крупными купюрами и вручил деньги Вульфу. Зажав их в кулаке, он обратился к Кремеру:
– Предлагаю пари: когда все будет окончено и станут известны факты, вы признаете, что в этот час, в понедельник вечером, я не имел ни малейшего представления о том, кто убийца, – за исключением того, что я сделал вывод, что им является один из семи названных мной людей, о чем вам и сказал. Ставлю три тысячи против трех долларов. Тысячу против одного. У вас найдется три доллара? Мистер Стеббинс может быть свидетелем.