— Разнесем.
Я улыбнулась супругу. И поняла, что он опять спровоцировал меня, чтобы я выговорилась — и не лезла в драку. Манипулятор. И за что я его люблю?
— За дело.
— За то, что ты есть. И это — главное.
— Знаю. И я тебя тоже люблю.
* * *
Дирмас эн-те Арриерра смотрел в зеркало. На губах его играла насмешливая ухмылка.
— Значит, собираетесь местных жрецов пощипать, — пропел он, прищелкивая пальцами. Спасибо союзнику, доставшему для него кое-какие ценные реактивы. Теперь он мог себе позволить не только наблюдать, но и подслушивать, и вмешиваться… Зеркало увеличило громкость трансляции, и теперь о планах кузена можно было услышать даже с другого конца лаборатории.
— Надо бы вам немного помочь. А заодно лишний раз проверить надежность своих порталов…
Элвар пакостно улыбнулся — и отправился в лабораторию. Ему предстоял рабочий вечер.
Надо же сделать этим влюбленным сюрприз?
Надо!
А если получится — их охрана уменьшится еще на одного элвара или мага. И это тоже будет неплохо.
* * *
Его Величество Эйверелл Эстреллан эн-те-Арриерра смотрел на лежащую рядом женщину — и на лице его играла глуповатая улыбка абсолютного счастья. Глубокая ночь ничуть не мешала элвару, который, подобно своим далеким предкам, вампирам и оборотням, отлично видел даже в непроглядном мраке. Люди на это неспособны. Так то люди…
Хотя… его жена тоже человек.
Ну и пусть!
Важно, что она рядом с ним.
Его жена, его любимая, его девочка, его Ёлочка…
Терн ласково провел ладонью по пушистому покрывалу волос. Ёлочка что-то пробормотала во сне, перевернулась и уткнулась носом в его плечо.
И элвара затопила волна нежности и любви.
Родная, невероятная, обожаемая, единственная…
Разве мог он знать об этом, тогда, на дороге?
Сцену знакомства Терн помнил, как будто это было вчера.
Помнил нападение на посольство Элвариона. Помнил, как отбивались его элвары, как его уговаривали уйти, но он отказывался и дрался наравне со всеми остальными, помнил, как немногим уцелевшим удалось бежать через потайной выход…
Потом было немногое.
Бешеная скачка — и погоня.
Терн понимал, что они обречены. Но драться собирался до конца.
И дрался.
Он помнил, как упал рядом с ним друг детства — смешливый зеленоглазый Верлин. Как смерть забрала Таррела.
Свою усталость и понимание того, что следующий удар будет последним.
Он готов был драться когтями и зубами, но врагов было много. Слишком много.
Ярость, бешенство, обреченность загнанного зверя…
И помнил крик женщины. И поток силы, который мягко обтек его — и ударил по врагам.
Он потерял сознание. От ран — и от недостатка сил. А когда очнулся — обнаружил рядом ее.