— Полиция, проверка, регистрация. Приготовьте документы. Вышел указ президента — лицам кавказской национальности больше никаких поблажек не будет. Ну!?
За спиной материализовался Терн, и оттуда прямо-таки потянуло страхом.
Мужчина сделался белее собственной, давно не стиранной майки и что-то залепетал.
Элвар двумя пальцами снял его руку с моей.
— Документики предъявите.
Бормотание, что у него их с собой нет, но он сейчас же может их принести из машины… ну-ну… Я ухмыльнулась и показала на часы.
— Пять минут. Время пошло.
Ей-ей, если бы я не знала, что это — мир техники, поверила бы в дематериализацию. С такой скоростью растворился напуганный кавказец.
Так тебя, учить и учить. Другую, авось, не схватишь. Да и вообще, тебе твои же соотечественники жизни не дадут.
Теперь будут издеваться. Никто другой-то моего вмешательства не заметил.
Я довольно улыбнулась Терну.
— Лайре. А то по улицам скоро не пройдешь.
Ответом мне была нежная улыбка.
— Я никогда не думал, что моими способностями можно пользоваться и так…
Можно. Активно воздействовать на разум и чувства человека. Или не-человека. Но я не думаю, что Терн будет этим злоупотреблять.
— Ты же поработаешь голосом моей совести?
— Смеешься? У меня и своя-то померши!
— Вот уж неправда. Ты у меня самая лучшая.
— Это ты у меня самый-самый…
— Ребята, вы долго тут будете статую свободы изображать? — зашипел на нас Лерг.
Оказалось, что мы с Терном стоим прямо посреди улицы, взявшись за руки, и нежно глядя друг на друга. А прохожие на нас не налетают только потому, что рядом рассредоточились Керрон и Винер. Что-то мы и правда…
— Пойдем уж, чудо природы…
— Сам ты… чудак!
— За чудака ответишь!
Но с места мы таки стронулись. Болтать можно и на ходу. А заторы создавать ни к чему.
* * *
В магазине, где я выбирала нижнее белье по последнему визгу моды (сувениры девчонкам) было людно. Распродажа.
Наших денег хватило бы и на приобретение самого магазина, но экономика должна быть экономной! И все тут!
— Тань, ты слышала, какой кошмар?!
— Какой?
— У Людки, Семиренковой сын, говорят, за один день постарел.
— Да ты что!?
— Ну да. Он домой ночевать не пришел, она тревогу забила, милицию на уши поставила, мальчишке еще и четырнадцати нет… так что ты думаешь?
— Что?
— Является! Но в каком виде!
— Что избили? Ограбили? Изнасиловали?
— Нет, нет и нет!
— А что тогда? Давай, рассказывай!
— Он словно бы на семьдесят лет постарел!
Собеседница аж слюной захлебнулась.
— КАК!?
— Да вот так! Одежда — его! Все знает, что знает ее сын, все при всем, но — старик!
— Слушай, а вроде бы есть такая болезнь, когда дети стареют быстрее нормы?…