– Хорошо, только потом ты расскажешь мне все по порядку, – ответил бывший полицейский.
– Согласен, – кивнул китаец.
Экс-следователь победоносно посмотрел на меня и кинул ручку Фун-Ли.
Прачечник схватил ее. Движение, видно, причинило ему сильную боль.
– Ничего не скажешь, генерал Кузьмин умеет… Точнее, умел стрелять, – почти прошептал он. – Я же был безоружен. Когда-то в Шаолиньском монастыре меня научили убивать пальцами рук.
Он протянул в нашу сторону руку…
Почему, почему я никогда не замечал этих специфических мозолей?
– Генерал был последним из тех, с кем мне предстояло свести счеты, – произнес Фун-Ли.
Тертышников при этих словах застыл, как вкопанный.
Я же подумал, что китаец бредит, рванулся к нему, но прачечник неожиданно властным движением руки остановил меня, поинтересовался, обращаясь исключительно ко мне:
– Не забыл ту историю про албанскую кровную месть, которую я рассказал тебе сразу после смерти Подгорнова? Так вот, такую же кровную месть я исполнял всю жизнь. Я никогда не был советским шпионом, зато… Это я был тем, кого называли «маньяком» тогда, в Москве. Это мое место на скамье подсудимых занял ни в чем не повинный Али-Магомедд.
Тут прачечник язвительно посмотрел на Тертышникова:
– Он был так быстро казнен благодаря вашему рвению, господин следователь.
Бывший полицейский вздрогнул, как от удара электрическим током, но будучи слишком ошарашен признаниями китайца безмолвно продолжал внимать Фун-Ли.
– Слушайте, слушайте, – через силу улыбнулся прачечник. – Вы, похоже, очень-очень хотели, чтобы я все изложил по порядку. Вынудили меня пойти на это, отняв ручку – самую дорогую мне вещь, прижав к сердцу которую я хочу навсегда покинуть мир, где царит хаос…
Китаец застонал, закатил глаза, но превозмог страдания, произнес:
– Да, тогда, в Москве, я убил и священника, и рабочих, и Подгорнова. Когда бездыханный полковник упал на землю, нефритовая ручка вылетела из его кармана. Я взял ее себе, хотя никогда – ни до этого, ни после – ничего не забирал у убитых мною людей. Но эта вещь… Она напомнила мне Родину. Ведь полковник привез ее из Поднебесной…
Прачечник глубоко вздохнул, поглядел на ручку:
– Кроме тех, о ком уже сообщил, я на протяжении десяти лет отправил на тот свет 38 человек во Франции…
Фун-Ли поднял глаза вверх, будто что-то подсчитывая, затем продолжил:
– А в России моими жертвами стало еще 29 человек, и после 4 – в различных странах. Последнего, Кузьмина, три дня назад убил…
Китаец надолго замолчал, потом попросил меня:
– Помоги мне лечь на скамейку.
– Ни в коем случае не приближайтесь к нему, это крайне опасный и коварный преступник! – вскинулся Тертышников.