На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье] (Инглз-Уайлдер) - страница 17

После этого он каждое утро отправлялся в долину на другом берегу ручья. Там он косил траву и оставлял ее сушиться на солнце. Потом сгреб ее в кучи деревянными граблями. Потом впряг в фургон Пита и Рыжего, привез сено с того берега и сделал из него шесть больших стогов.

Теперь он уже не играл вечерами на скрипке, потому что слишком уставал. Зато он радовался, что сено убрано и можно распахивать покос под пшеничное поле.

Однажды на рассвете приехали трое чужих мужчин с молотилкой молотить папину пшеницу. Лора слышала лязг этой машины, пока гнала Пеструшку сквозь росистую траву. А когда взошло солнце, летящая по ветру мякина стала золотой. До завтрака вся пшеница была обмолочена, и мужчины с молотилкой уехали, а папа сказал:

— Жаль, что Хансон посеял так мало пшеницы. Но мука у нас будет. А соломы и сена, что я накосил, хватит, чтобы прокормить зимой скотину. На будущий год соберем настоящий урожай.

Когда в то утро Мэри и Лора отправились поиграть в прерию, первое, что они там увидели, был красивый золотистый стог соломы. Он ярко горел на солнце и пах еще вкуснее, чем сено.

Солома скользила и осыпалась у Лоры под ногами, но она карабкалась наверх еще быстрее, чем осыпалась солома. Через минуту она была уже на самой верхушке стога.

Она увидела оттуда открывающийся за ручьем простор; увидела всю огромную круглую прерию. Сама же она была высоко в небе — почти как птица. Раскинув руки, она стала подпрыгивать на упругой соломе.

— Я лечу! Я лечу! — крикнула она вниз Мэри.

Мэри вскарабкалась к ней.

— Давай прыгать! — сказала Лора.

Они взялись за руки и, кружась, стали подпрыгивать все выше и выше. Их юбки хлопали на ветру, завязанные под подбородком капоры слетали и болтались за спиной.

— Вы-ше! Вы-ше! — подпрыгивая, напевала Лора. Вдруг солома под ней заскользила, и она поехала вниз со стога, разгоняясь все быстрей и быстрей. Бам! — и она очутилась на земле. Плам! — на ней очутилась Мэри.

Хохоча, они стали барахтаться в колкой соломе. Потом снова взобрались на стог и съехали вниз. Никогда еще они так не веселились.

Они взбирались и съезжали, взбирались и съезжали, пока почти весь стог не превратился в разбросанные пучки соломы.

Тогда они присмирели. Стог был теперь совсем не таким, каким его сделал папа. Лора посмотрела на Мэри, а Мэри на Лору, потом они обе посмотрели на то, что осталось от стога. Тут Мэри сказала, что она возвращается в землянку, и притихшая Лора пошла за ней.

Все утро они вели себя, как подобает хорошим девочкам, помогали маме, тихонько играли с Кэрри. Потом вернулся к обеду папа.