Начальник штаба минуты две ехал молча, о чем-то улыбчиво думая. Потом, пришпорив лошадь, он вплотную подъехал к Чернышеву.
— А кому, Иван Прокофьевич, прикажете передать должность начальника штаба? — смеясь, тихо спросил он.
— Моему ординарцу Степану, — мрачно усмехнулся Чернышев. — Парень он расторопный, справится. А кому мне передать командование бригадой?..
— Своему адъютанту.
— Что думаете, он дурак? — спросил Чернышев. — Он ведь не Свиридов. Я наблюдаю за ним и вижу, как он тоже озирается по сторонам, норовит куда-нибудь удрать… Шутки в сторону, — прошептал он, наклоняясь к начальнику штаба. — На душе у меня кошки скребут. Положение мне не нравится… Генералитет и буржуазия, как крысы с тонущего корабля, бегут за границу. Говорят, в Одессе, Новороссийске и других портах черт знает что делается… Душатся, а лезут на корабли…
— Драпают, сволочи, — зло выругался начальник штаба, — а нас оставляют на погибель…
— Почувствовали, что гайка ослабла, вот и бегут.
— А вы, Иван Прокофьевич, думаете, что это теперь бесповоротно?
— Да, думаю… Кто теперь может остановить красных? Казаки сдаются сотнями, тысячами… Офицеры бегут, скрываются или тоже сдаются… Наши союзнички — французы и англичане — только за нашими девочками умели ухаживать, а как пришлось туго на фронте, они тоже драпанули… Вояки…
— Что вы думаете, полковник, предпринимать? — спросил начальник штаба.
— А вы? — в свою очередь спросил Чернышев.
Начальник штаба криво усмехнулся:
— Вы первый боитесь сказать. Ладно, скажу я первым, Иван Прокофьевич. Поговорим на откровенность. Я кончил воевать…
— То есть как это?
— А так: за Ростовом, в десяти — двенадцати верстах, — моя станица Синявская… Может быть, слышали?
— Ну как же, станция Синявская.
— Вот-вот. Это моя родина. Я сын рыбака. На трудовые денежки отцовские учился. Как дойдем до Синявской, так уж дальше я никуда не пойду… Заупрямлюсь, как верблюд, и ни с места…
— И не боитесь? — поверх пенсне посмотрел на него Чернышев.
— Боюсь, но что делать? — остро взглянул на Чернышева начальник штаба. — Что делать, спрашиваю я вас?.. Бежать за границу?.. Да будь она проклята!.. Меня там еще не хватало.
Он пришпорил лошадь, несколько минут ехал молча.
— Иван Прокофьевич, — сказал он тихо, — конечно, я с вами откровенничаю, надеюсь на вашу порядочность…
— Не беспокойтесь, выдавать не стану.
Они снова замолкли.
— Иван Прокофьевич, поедемте со мной в Синявку, — вдруг неожиданно предложил начальник штаба.
— Что я там буду делать?
— Под Азовом есть такие места — лиманы, камыши, — сам дьявол не сыщет… Будем рыбку ловить, пересидим тревожное время, а там видно будет… Может быть, красные сгинут, опять установится настоящая власть… А если уж советская власть надолго удержится, то, что ж, думаю покаяться… Не звери же красные… Простят. А тут, признаться, у меня еще есть такая надежда: два двоюродных моих брата у большевиков служат… Жил я с ними дружно, защитят, может…