— Позвольте, господин Чернецов, — прервал его штабс-капитан Чернышев. — Как я понимаю, все ваши разговоры сводятся к тому, что как будто назрел вопрос об организации какой-то офицерской партии, что ли?
— К черту все партии! — взревел есаул Чернецов. — Презираю все партийные группировки!.. Я — человек, повторяю, вне всякой политики. Разговор идет не об организации какой-то офицерской партии, а вот офицерский союз нам нужен. В этом союзе мы объединимся крепко и будем представлять из себя могучий бронированный кулак, которым расшибем хоть самого сатану.
— Браво!.. Браво!.. — зааплодировали офицеры. — Верно сказано.
— Значит, организуем офицерский союз? — вопрошающим взглядом обвел Константин присутствующих.
— Организуем!.. Организуем! — поддержали голоса.
— Организуем, — отнимая губы от руки Веры, прокричал черноусый сотник, плохо соображая, о чем шла речь за столом.
— А вы как на это смотрите? — иронически глядя на штабс-капитана Чернышева, спросил Чернецов.
Чернышев глубокомысленно задумался.
— Создать офицерский союз? — блеснул он стеклышками пенсне, взглядывая на Чернецова.
— Да.
— Что же. Если это нужно для пользы дела… не возражаю.
Виктор незаметно вышел на улицу. Было часов пять дня.
Он шел бесцельно, не зная куда себя деть. В казарму идти было еще рано. День стоял солнечный, тихий, безветренный. Радуясь весенней теплыни, на бульварах весело играли дети. В этот предвечерний час на улицах было еще больше, чем днем, празднично разодетого шумливого народа.
Отовсюду так и плескалось людское веселье, шутки, дружеские восклицания, жизнерадостный смех молодежи. Лица у всех приветливые, смеющиеся. Все куда-то неторопливо идут парочками или группами. И только он, Виктор, одинок. На душе у него стало пасмурно, сиротливо.
«Пойду в казарму, — решил он опечаленно. — Лягу спать. Какого черта я буду бродить по городу, как бездомный?»
И он, ни на кого не смотря, направился к трамваю.
— Виктор! — окликнул его нежный девичий голос.
Он оглянулся.
— Марина! — просияв от счастья, сказал он.
— Куда вы так торопитесь? — спросила она, улыбаясь.
— Хотел было ехать к себе в роту.
— А у нас были?
— Конечно, — помрачнел Виктор. — Более двух часов высидел. Может быть, еще бы посидел, да неприятно мне стало, ушел.
— Наверно, опять офицеры? — догадалась Марина.
— Да.
— Пьют и о политике говорят? — засмеялась она.
— Если бы только о политике говорили, это было бы еще хорошо.
— Ну а что же они могут еще делать? — изумленно подняла она брови.
— Знаете, Марина, противно даже говорить, — ожесточенно махнул он рукой. — Ей-богу, противно!.. Посмотрите вокруг, у всех радостные, счастливые лица… Весь русский народ радуется революции. С надеждой ждет новой жизни… А они заговор устраивают против революции, против народа… И как не стыдно Константину связываться с этими пройдохами?..