— Вы давно из Англии? — все выше поднимаясь по трапу, спрашивает Чернышев.
— Сегодня утром.
— Только сегодня? — удивляется Чернышев. — Привезли что-нибудь?
— А вон! — с иронией указал Константин на танки, пушки, ящики и тюки, сваленные в беспорядке на набережной. — Вы не знаете, где атаман Богаевский и правительство?
— Фьють! — свистнул Чернышев, махнув рукой на море. — Наверняка уже в Константинополе.
— Нет, серьезно?
— А я вам серьезно и говорю. Богаевский с супругой еще позавчера удрали…
— Черт знает что! — выругался Константин. — Послушайте, Иван Прокофьевич, возьмите мои чемоданы, ради бога! За свои их выдайте… а я пойду выхлопочу себе пропуск.
— Едва ли вам его дадут, — подталкиваемый народом, все выше поднимался Чернышев. — Вам повоевать надо, генерал… А то вы уже отвыкли…
Константин отвернулся.
— Прощайте, генерал! — смеясь, помахал ему рукой Чернышев и поднялся на палубу.
Постояв еще некоторое время и раздумчиво поглядывая на толпу людей, медленно поднимавшуюся на палубу корабля, Константин тяжело вздохнул и, подняв чемоданы, шагнул, намереваясь снова пойти в гостиницу и вдруг радостно воскликнул:
— Верочка!
По-прежнему такая же цветущая, одетая в шикарное каракулевое манто, она шла к трапу, поддерживаемая под руку Брэйнардом. Сзади них вышагивал длинновязый мистер Тренч, за которым двигалось полдесятка грузчиков, тащивших тяжелые чемоданы и тюки.
— Милая Верочка! — бросив чемоданы, протянул к ней руки Константин.
При свете электрического фонаря ему было хорошо видно жену. Она повернулась, и Константин заметил, как на ее лице отразился испуг. Будто ища защиты, Вера взглянула на Брэйнарда. Тот сурово посмотрел на Константина и, крепко сжав локоть Веры, торопливо повел ее на корабль…
— Вера! — с отчаянием выкрикнул Константин. — Неужели это все правда?..
Она молча шагнула на трап.
Константин задрожал от негодования. Наливаясь злобой, он исступленно закричал:
— Дрянь!.. Проклятая шлюха!.. Сволочь!.. А я ей еще подарки из Англии вез. Так на же тебе, гадина, подарки. На!..
Он мигом распахнул чемодан и, выхватывая оттуда красивые куски материи, шелка, разные безделушки, с яростью рвал, ломал все это, бросая вслед своей жене.
— На ж тебе, проклятая!.. На ж, шлюха!..
На мгновение замерло даже движение толпы. Все с любопытством смотрели на Константина.
Чернышев, стоя у борта корабля и наблюдая за этой сценой, надрывался от смеха.
Выбросив все содержимое чемодана, Константин швырнул ногой и опустевший чемодан в море, схватил оставшийся у него чемодан с его личными вещами, торопливо зашагал к ресторану.