Энвер сунул руку в карман и на столе что—то звякнуло.
– Бери, – кивнул он Пантелеймону.
– Что это? – спросил тот, глядя на загадочное устройство. На вид – обычная компьютерная флешка, только вместо металлического прямоугольника, подключаемого к компьютеру – делать это Пантелеймона научила супруга, – короткие проволочные усики, сплетенные в косичку.
– Это твои шестьдесят штук евро, – пояснил Энвер. – Удержишься в седле – деньги твои.
– В каком седле? – похолодел Пантелеймон. – Это что, – прозревал он, – ключи от машины?
– Вернее, устройство для угона, – сказал Энвер. – Нас здесь двадцать девять человек, включая меня. Твой ключ – тридцатый. Водить—то, надеюсь, умеешь?
– Да, то есть нет, – осекся Пантелеймон, – то есть. Мы же не так договаривались.
– То есть как это не так? – удивился албанец. – За что же ты надеялся получить шестьдесят штук евро? Только за то, что познакомишь меня с итальяшками, на которых я, после твоего рассказа, и сам бы без проблем вышел? Не думал ли ты, что мне дешевле было убрать тебя, а?
– Думал, – признался Пантелеймон.
– А раз думал, – резюмировал Энвер, – значит нехуй придуриваться. Сам должен понимать – за пиздеж такие бабки никто не платит. Поедешь с нами. Откроешь машину, заведешь, все вместе вернемся в порт. Поедем колонной, тебе покажут твое место. Как только погрузимся, сразу получишь бабки. И все, la revedere7, папаша!
– Виорика научила? – заискивающе спросил Пантелеймон, думая о том, что было бы неплохо дать деру.
– Да какая там Виорика! – махнул рукой Энвер. – У меня предки с Буджака8.
– Откуда? – подумал что ослышался Берку.
– У вас что, эту землю по-другому называют? Бессарабия, город Болград, сейчас это Украина. Сто лет назад албанцы там составляли десять процентов населения. Наша земля, а никакая не украинская, не молдавская и уж тем более не этих предателей гагаузов.
– Всего десять процентов? – спросил Пантелеймон.
– Один албанец пятерых итальянцев стоит, – серьезно сказал Энвер. – Что уж о вас, молдаванах говорить. Ничего, – закивал он головой, – вы еще будете частью Великой Албании. А я – губернатором Буджака.
Пантелеймон молчал, оглушенный новой исторической реальностью.
– Ну что, посидели на дорожку? – привстал буджакский албанец Энвер.
– Можно вопрос? – приподнялся в свою очередь Пантелеймон.
– Конечно, папаша, – великодушно позволил Энвер.
– Почему вы не сказали мне, что приедете?
Энвер пожал плечами.
– А я никому не сказал, – сказал он. – Ребята увидели меня уже в Дюрресе9.
– Да, но вы же сами рискуете.
– Само собой, – согласился Энвер. – Но это не сравнить с другим риском – оставить тридцать албанцев с чемоданом, набитым бабками для итальянской мафии.