Очнулся под вечер. Мать хлопотала на кухне, оттуда доносился невообразимо вкусный запах домашней пищи, от которой я отвык за неделю.
«Билет! — всполошился я, — надо успеть сдать билет на самолёт».
— До какого часа у вас авиакасса? — спросил я «тёщу».
— До восьми, ещё успеешь, — ответила она, — а нет, так отец свозит в аэропорт, там круглосуточно.
Не хотелось беспокоить лишний раз доброго Владимира, и я заспешил.
Лифт долго не приходил, и я побежал по ступенькам вниз.
На площадке второго этажа стояла Лариса и целовалась с парнем.
Увидев меня, она резко оттолкнула присосавшегося сластолюбца.
— Сергей, это муж, — расслышал я её быстрый шёпот.
Мы стояли с соперником напротив друг друга, Лариса поднялась на пару ступенек вверх.
«Причём здесь он?» — безнадёжно махнул я рукой и продолжил путь вниз. Мой чемодан остался в гостинице, возвращаться в квартиру было незачем.
— Вадим! — услышал я на улице срывающийся голос, но не обернулся.
В гостинице я нажрался в ресторане в дребедень и утром чуть не проспал на самолёт.
В самолёте я досыпал и приходил в себя от перепоя.
Настоящие сердечные муки начались в поезде из Перми в Е-бург.
Пить уже было противно, есть не хотелось тоже, искурил за дорогу за шесть часов целую пачку.
«Ну и хорошо, что так кончилось с этой дрянью»! — настраивал я себя. «Что не сдал билет и улетел. Не хватало ещё застать её с кем-нибудь в постели».
Но перед глазами стояла распутная красавица и улыбалась мне нежной любящей улыбкой.
«Существует же телепатия. Она сейчас осознала свою беспечность и раскаялась, вспоминает обо мне, потому и видится в таком образе», — успокаивался я на минуту и проникался к фантому любимой девушки ответной нежностью. Так издёргался я до сумасшествия, то от ненависти, то от нежности.
Добравшись до дома, не смотря на вселенскую усталость, позвонил Фаукату, не мог оставаться один.
Неунывающий никогда татарин тут же прискочил с бюраканом, и я чистосердечно поведал ему всю историю. Выговориться было необходимо, внутри меня колотили друг друга такие противоречия, что забили бы весь организм до смерти.
Друг махнул рукой:
— Да все они бляди! Не переживай! Я завтра такую деваху тебе приведу.
Я вежливо отказался.
— Буду с утра ремонтировать квартиру, ещё с весны собирался.
— Хорошее мероприятие, — согласился друг, — и как-то даже успокаивает. Вечером прибегу подмочь.
— Знаю я твою помощь, начнётся одна пьянка, ладно, я сам.
— Как ать хочешь, как ать хочешь, — протараторил весельчак.
Я проводил его до середины между нашими домами, как давно у нас было заведено раньше, пока в устоявшееся существование не влезла Лариса.