— Ничего, я и здесь постою.
После такого ответа, хозяин хочет он или нет, должен выйти к гостю.
Пророк мистер Фил поставил свечу на угол комода, снял с гвоздя шляпу и вышел к посетителю на крыльцо, закрыв за собой дверь.
— Я давно слышал, что вы умеете кое-что делать, — начал О’Хара, всячески стараясь скрыть, кто он такой на самом деле.
— Может быть и так, мистер О’Хара, — согласился предсказатель погоды.
— А почему вы меня так называете? — спросил Джеральд, вздрогнув.
— Потому что это ваше имя. Я предчувствовал, что вы придете, я поджидал вас и зная, что вы проголодаетесь с дороги, поставил на стол два прибора. Вот посмотрите, — мистер Фил распахнул дверь и Джеральд увидел, что стол действительно накрыт на двоих — два ножа, две вилки, две тарелки, два стакана для виски и перед каждым прибором стул.
Джеральд почувствовал себя одураченным, и немного помолчав, сбросил с себя холодность, с которой сюда пришел, и сказал:
— Значит, мистер Фил, я пришел к вам не напрасно. Можете ли вы, например, заговаривать бородавки?
— Без труда, мистер О’Хара, но ведь вы шли ко мне не за этим.
— А лечить болезни, мистер Фил?
— Случалось и лечить, только с одним условием: если больные соглашались днем и ночью носить у себя на груди жабий мешок.
Упоминание о содранной жабьей шкуре привело Джеральда О’Хара в некоторое замешательство. Он почувствовал себя очень глупо.
Ведь даже в душе Джеральд не желал признаться себе, что верит во всяческую чертовщину и в глупые приметы.
И тогда он перешел к делу.
— А предсказывать погоду вы тоже умеете?
— Да. Но это требует времени и большого труда, — старик пристально посмотрел в глаза своему гостю.
— Вот, возьмите, — сказал Джеральд О’Хара, протягивая старику золотую монету. — Скажите, какая погода будет во время уборки урожая? Когда я смогу узнать об этом?
— Да хоть сейчас, — пожал плечами мистер Фил, — я уже все знаю.
Джеральд О’Хара, не веря, посмотрел на своего собеседника. Ведь он не знал, что все его соседи-плантаторы уже успели побывать в этом доме с той же целью, что и он.
— Прямо сейчас? — переспросил Джеральд.
— Да, ведь я предчувствовал ваш визит, — многозначительно произнес старик, — и клянусь солнцем, луной и звездами, облаками и ветрами, деревьями и травой, пламенем свечи и запахами растений, а также кошачьими глазами, воронами, пиявками, пауками и навозной кучей, что вторая половина лета тоже будет дождливой и бурной.
Старик говорил каким-то замогильным голосом, словно бы он исходил не из его груди, а из его живота, словно бы говорил не сам он, а кто-то другой, спрятанный в его теле.