…Неладное началось сразу после нашей размолвки. Хабыч с возницей и раньше не слишком благоволили Косарю, а теперь к скрытой неприязни добавились странные взгляды и двусмысленные шуточки. Здоровяк нервничал, но повода всерьёз подозревать наших спутников всё‑таки не было.
Когда вместо обещанного трактира перед нами опять распахнул объятья лес, Косарь насторожился. Меня тревожить не стал — искренне уверенный в том, что случись заварушка, я только помешаю. Сам решил не отходить от костра, во все глаза следить за Хабычем и возницей. Те вели себя вполне обычно, по — прежнему шутили и удивлялись почему Косарь отказывается от угощенья, уплетает запасы из своей котомки.
Поужинав, провожатые уснули, а Косарь полночи прислушивался к дыханию спящих, но сам глаз не смыкал. Наконец, когда детина не выдержал и реальность перед глазами поплыла, его ловко стукнули по затылку, связали и отволокли в лес.
Хабыч и возница без стеснения обшарили карманы, долго спорили стоит ли убивать. Близкий волчий вой натолкнул их на самое простое решение — оставить добычу хозяевам леса. Так и поступили. А чтобы Косарь не привлёк хищников раньше времени, ещё раз ударили по голове.
Очнулся парень только утром, когда в лоб со всего маху впечаталась какая‑то сумасшедшая лягушка. Связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту.
— Я даже молиться не стал, — тихо пояснил Косарь. — Зачем, если и без того ясно, что всё, крышка. Но через несколько часов, услышал человечьи шаги. Попытался мычать, биться.
— Это был Креатин? — догадалась я.
— Он самый, — хихикнул Косарь. — Только он немного того, с придурью. Полчаса озирался, прежде чем меня заметил. И по лесу ходил… будто в первый раз. А когда к дороге вышли, оказалось, что парень при лошадях.
Я послала Косарю удивлённый взгляд. Я ведь отлично помнила место, где ночевали. Хабыч с возницей, наверняка, спрятали пленника глубоко в лесу, иначе я бы его заметила. И что же получается? Креатин оставил лошадей на дороге, без присмотра, а сам углубился в лес? Зачем?
Косарь будто мысли прочитал, пояснил, давясь смешком:
— Парень по нужде остановился. Только сделать свои дела у дороги не смог, вот и забрёл поглубже. Он, видишь ли, стеснительный очень.
Мда… А я‑то думала, что этот мир напрочь лишён подобных комплексов.
Я украдкой обернулась, но незаметно поглядеть на нашего нового спутника не удалось — Креатин задумчиво пялился на меня, а поймав взгляд — потупился. Да, с ним определённо что‑то не так…
— И сколько при нём лошадей было?
— Две, — отозвался Косарь. — Представляешь? Две породистые лошадки, под хорошими сёдлами, с полными седельными сумками!