Фридман продолжает вышагивать впереди. Они поднимаются по железной лестнице. Снова огромный цех, стрекочут швейные машинки, хозяин приглашает посетителей в отгороженный стеклом небольшой кабинет. За столиком пожилой мужчина в круглых очках с очень выпуклыми стеклами. Хозяин наклоняется к его уху. Тот открывает железный шкаф и достает куртку на белой овчине.
– Канадский мутон, – объясняет переводчик. – Берите, не пожалеете.
Моисей Семенович примеряет куртку и чувствует мягкое, нежное тепло. Нечто подобное он ощутил в самолете, вылетая из Москвы. Но кожа этой куртки мягче, и она гораздо легче.
– Хорошо, господин Фридман. Будем подписывать контракт.
– Два еврея всегда договорятся, даже если между ними океан. – Хозяин фабрики улыбается и долго трясет руку клиента своей мягкой, но крепкой рукой.
На обратном пути Зелен между делом замечает:
– Один процент от суммы сделки – слишком много. Мы бы с Фридманом и без обещанной Бейкли взятки договорились….
– Я так и думал, что вы понимаете по-английски! – уличает Зелена капитан.
– Совсем капельку.
– Почему же вы сами не ведете переговоров?.
– Говорю я таки очень плохо, зато хорошо считаю.
– Ваш заказ хоть и велик, но он разовый. А потребности воздушного и подводного флотов Соединенных Штатов вечны. Нарушая договор с американской армией, господин Фридман сильно рискует и раскрывать секретов бы не стал. Вот почему я предложил его менеджеру один процент.
– Это огромная сумма. Как мне вас благодарить?
– О чем вы! Я же сказал; наша семья рада хоть чем-то помочь обороне России. И потом, что взять с комиссара? Говорят, у вас даже, жены общие, – язвит переводчик.
– Напрасно вы хамите, капитан. Жены у нас, как и у вас, – есть любимые, а есть не очень. Но у каждого по одной. Между прочим, разговаривая здесь с вами, я не знаю, живы ли моя. жена и мой сын. Немцы на подступах к Москве. А я жену и сына люблю.
– Простите, – краснеет Иван Слободски, – я не хотел вас обидеть.
– Пусть останется на вашей совести. Теперь о том, что можно взять с комиссара… Я собираю старинные документы, связанные с производством алкоголя в России. Перед самой войной мне подарили водочный рецепт некоего Андрюшки Слободского с печатью Ивана Грозного. Как вам такая бумаженция?
Глаза Ивана Слободски загораются. Он, не мигая, смотрит на москвича. Зелен не отводит взгляда.
– Где нашли?
– В Новомытлинске, на чердаке водочного завода.
– Новомытлинский завод до революции принадлежал нашей семье. Отец говорил о существовании бумаги с печатью царя Ивана Васильевича, но мы были уверены, что она безвозвратно утеряна.