Микоян с Зеленым переглядываются. Щеки наркома бледнеют. Нарушая неловкую паузу, Зелен спрашивает:
– Что же, в Лондоне не найти переводчиков?
– Переводчиков хватает, но офицеры НКВД препятствуют контактам наших сотрудников с представителями союзников, – поясняет Дорофеев.
– Почему? – Нарком уже переварил неожиданное известие и включается в беседу.
– Переводчики в основном из бывшей белой эмиграции. Сотрудники НКВД считают их опасными в идейном смысле.
– Хорошо, Дорофеев, мы приняли твои слова к сведению. А теперь оба выйдите из кабинета, я должен подумать.
Проводив взглядом генералов, Анастас Иванович, крадучись, подходит к столу, садится к вертушке. Руки его дрожат. Кремль не отвечает. Микоян ждет, смотрит на портрет улыбающегося вождя, чувствует, как холодеют внутренности. Наконец Сталин поднимает трубку:
– Что тебе, Анастас?
– Коба, у меня возникли проблемы.
– Выкладывай, – безразличным тоном разрешает Сталин.
Голос Верховного звучит вяло и глухо. Иосиф Виссарионович еще не оправился после двадцать второго июня. Микоян дипломатично докладывает вождю о сложившейся ситуации. Он очень уважает, очень ценит, даже, можно сказать, любит Лаврентия и не знает, как поступить. Сталин молчит. Микоян слышит, как вождь дышит и как стучит его собственное сердце. Неожиданно Верховный срывается в истерику:
– Почему я должен решать! Что вы все на меня навалились? Ты без головы? Откуда я знаю, что делать?! Лети в эту Англию или пошли разумного человека. Я разрешаю действовать по обстановке. Все, Анастас, я занят.
Закончив разговор, Микоян вытирает платком лоб, сидит некоторое время молча. Затем вызывает Зелена:
– Моисей, вылетай туда сам. Наведи порядок. Товарищ Сталин вручает тебе в Лондоне неограниченные полномочия.
– Когда вылетать, Анастас Иванович?
– Немедленно. Можешь попрощаться с семьей – и на аэродром. Возьмешь мою машину.
– Есть, товарищ нарком.
Микоян смотрит на своего заместителя, шагает к нему, крепко обнимает.
– Привязался я к тебе, Моисей. Родным ты мне стал. Кто его знает, свидимся ли еще… Ни пуха тебе.
Зелен пожимает руку наркома, но к черту послать не решается. Быстро выходит.
Наркомовский «ЗИС» тарахтит у подъезда. Водитель выскакивает и открывает дверцу:
– Здравия желаю, товарищ Зелен.
– Почему ты, а не Васильченко?
– Васильченко дежурит на крыше наркомата. Зажигалки тушит, – отвечает шофер. Заместитель наркома прекрасно понимает: дело не в зажигалках, незнакомый водитель – очередной посланник ведомства вездесущего Лаврентия Павловича.
Через двадцать минут Зелен дома. Чистое белье, пара рубашек, штатский костюм, что со времен его работы в наркомате иностранных дел висит в шкафу. На сборы десять минут. Обнимает Клаву, гладит по голове спящего Мишеньку.