Тут только девочка сообразила: у наставника просто все тело затекло. Он, судя по всему, не шевелился с тех пор, как принес ее в покои, опустил на кушетку и сел рядом, держа руку у нее под головой.
– Я… Я что, потеряла сознание? – жарко покраснев, спросила она опасным от стыда голосом.
– Нет, что ты! – Доку-ага даже удивился. – Просто заснула. Так бывает.
– Никогда не слышала о таком, – возразила Орыся. В ее памяти уже снова было все, что предшествовало тому… тому моменту, как потемнело в глазах. Приход черного евнуха, путь через дворец… шипение Пардино… кровавый отпечаток на стене… странные и страшные огоньки в глазах матери… После такого не то что заснуть вот прямо там на месте, наоборот, неделю глаз не сомкнешь!
– Ты много о чем не слышала, – скупо усмехнулся евнух. – Поверь, так действительно бывает. Если человек очень многое пережил за короткий срок, то это все равно что он сильно устал, сверх своего предела. Тут все происходит так, как если бы тело носило тяжести, сражалось, бежало со всех ног. Когда вместо этого разум усиленно ищет выход из гибельной ловушки, он, найдя и выбравшись, изнуревает не меньше, чем замученное усталостью тело. Впрочем, сон окутывает своим плащом и тех, кто отказался искать выход, сдался и замер в ужасе.
– А я разве… – Орысе показалось, что Доку все же что-то недоговаривает.
– Обе мои девочки сегодня вели себя как должно. «Сдался и замер в ужасе» – это не про вас. И уж тем более не про тебя.
Да, он точно что-то недоговаривал. Узкоглазый Ага несравненно владел собой, но Орыся знала его с первых лет своей жизни. А детский ум способен проложить тропку там, где это не по силам взрослой мудрости, – и затем человек может ходить по этой тропке, даже когда взрослая мудрость уже наступила.
Насчет последнего девочка, рассуждая о себе, не сомневалась. Они с сестрой, конечно, уже взрослые. Мама впервые родила, будучи лишь на год взрослее их, – зачатие же, стало быть, состоялось месяцами старше их нынешнего возраста. Это братец Мехмет был, еще не они с сестрой.
Сестра! Наверное, все же что-то случилось с сестрой! Она ведь уже думала об этом раньше!!!
– Где Михримах?!
– С ней все в порядке. – Доку сейчас был спокоен истинно, не напоказ. – Повелитель Вселенной вспомнил: он, как и простые смертные, тоже муж и отец. А теперь осознал, что самое время напомнить об этом всем остальным. И сейчас в присутствии всего цвета своего двора милостиво беседует не только с супругой-хасеки, но и с дочерью. Со своей законной и единственной дочерью. Ближние служанки, Басак-ханум и Эмине-ханум, тоже призваны быть в том зале. Ибо они достодолжно растили султанскую дочь, за что подлежат награждению.