Повесть о юнгах. Дальний поход (Саксонов) - страница 7

— Тогда молчи. Понял? Молчи.

В строю стояли рядом. Я чувствовал, что он разозлен, но спросил:

— Можно, я свой матрац около твоего положу?

— Давай, — буркнул Железнов.

Подали команду разойтись.

— Ложись на мое место, — сказал он, когда мы шли к палатке. — Я все равно в наряд.

— Но не на всю же ночь? Сменишься…

— Ложись, тебе говорят!

Я устраивался спать, радуясь тому, что в эту ночь мне будет по-настоящему тепло: своим матрацем можно накрыться…

В темноте кто-то ткнул меня в плечо.

— Ты? — спросил Железнов.

— Я…

Он молча потянул меня из палатки, отвел к дороге:

— Слушай, есть шлюпка. Мы с Лехой Чудиновым решили на фронт податься, понял? Были еще двое — сдрейфили. Если хочешь, давай с нами, понял?

Я понял. Мне стало жарко.

— Только если сдрейфишь… — Железнов замолчал, оглянулся.

Подошел Чудинов:

— Ну, что?

— Подождите, — сказал я. — Можно мне Вальку захватить? Я сейчас к нему сбегаю — в соседнюю роту.

— Идет, — сказал Железнов.

Наверное, во сне человек не слышит, как у него стучит сердце, и все-таки это смахивало на самый настоящий сон. В том, что происходило, я, конечно, участвовал, но сам этому вроде бы и не верил. Моя личная воля тут была ни при чем: ребята шли — я тоже. Шел и думал, что сейчас все кончится.

Может быть, я немножко трусил?

Лес в темноте потеснел, стал таким дремучим, что было удивительно, как нам удавалось в нем пробираться. Я думал, еще немного — и мы повернем обратно.

Но мы не повернули и вышли к морю.

У самой воды лежал большой горбатый валун.

Мы присели около него на корточки.

Справа стояла глухая стена леса, а слева, совсем рядом, чуть-чуть всплескивало море. Над ним тускло, в четверть накала, посвечивали редкие звезды. Пахло мокрым камнем, лесной прелью и водорослями.

Железнов шепнул:

— Причал тут рядом. Пойду подтащу шлюпку. Если засыплюсь, тикайте в роту.

Значит, он мог еще и засыпаться. Тогда бы нам ничего не оставалось, как возвратиться.

— А там часовой? — спросил Чудинов. — Пальнет…

— Он без винтовки. Если и есть, то незаряженная. Патроны им будут давать, когда они присягу примут, понял?

Железнов так и сказал: «им». Он-то, наверное, считал, что мы уже на фронте. А «они» — юнги — оставались здесь.

Мы сжались за камнем, каждую секунду ожидая услышать окрик часового. Но было тихо.

Рядом что-то глухо стукнуло, всплеснуло, из темноты выросла приземистая фигура.

— Юрка, ты? — шепнул Чудинов.

— Порядок, — отозвался Железнов.

Я подумал: «Не засыпался».

Ничего мы не видели в темноте, но чувствовали, что берег отодвигается все дальше. Неужели и правда уплываем?

Берег отодвигался. Вплавь до него нам теперь было не добраться — это мы тоже почувствовали и, не сговариваясь, перестали грести.