Ещё одним плюсом магического ступора оказалось то, что тело не потеет. Если бы ни магия, я бы сейчас мокрее мыши была.
— Боишься? — блондин снова играл в телепата. Впрочем, почему «играл»? — Не бойся. Если не виновата, ничего плохого не сделаем.
О нет… я как будущий юрист, лучше многих знаю: вина — понятие относительное. С моей точки зрения, и точки зрения моего мира, я — агнец божий, а с точки зрения вашей паранойи — дьявол во плоти.
Под игриво-хамоватым взглядом блондина жалела лишь об одном — о том, что не попросила Ахмеда или Гасана покараулить в квартире. Тут же вспомнилось обещание партнёра устроить этому миру Армагеддон, если со мной что-то случится. Стало совсем грустно — джигит меня не найдёт. Чёрт, как глупо получилось!
Снова щёлкнул замок, на пороге гардеробной возникла уже знакомая фигура и Эрик возвестил:
— Она колдунья! — в голосе принца звучало удивление и пара нот восторга.
— Да ладно? — после не менее удивлённой паузы переспросил второй.
Их замешательство длилось ещё пару секунд, потом меня освободили.
Магические оковы спали без предупреждения, и я бы рухнула на пол, если б ни блондин. Он успел придержать за талию.
— Добро пожаловать в Фаргос, — выдержав ещё одну паузу, сказал Эрик. А я, наконец, смогла его разглядеть.
В целом — ничего особенного. Принц как принц. Высокий, широкоплечий, красивый. Одет в бриджи тёмно-красного оттенка, другие элементы одежды отсутствуют. Волосы не длинные, примерно до подбородка, пребывают в дичайшем беспорядке и единственное, что по-настоящему удивляет — их цвет. Они гранатовые. При этом корни волос, а так же брови и бакенбарды имеют другой оттенок, куда более странный — сперва кажется, что это каштан, но если приглядеться — больше напоминает цвет запёкшейся крови.
— Извини за такой приём, — продолжал Эрик, — я даже предположить не мог, что в эту дверь войдёт колдунья.
— Почему?
На самом деле, на языке вертелся совершенно другой вопрос — что есть Фаргос? Но выдавать своё невежество не хотелось.
— Появление колдуньи или колдуна — величайшая редкость, — ответил принц. Радужки его глаз начали меняться. Спустя пару секунд от алого и следа не осталось, глаза обрели тот же странный цвет, что и брови с бакенбардами.
И когда я решила, что Эрика действительно стоит «извинить», он добавил досадливо:
— Если бы ты не экранировала мысли, мы бы разобрались гораздо быстрей.
Я? Экранировала мысли?!
Взгляд невольно метнулся к волшебному кольцу и застыл, потому что кольца-то и не было. К горлу вновь подкатил тугой комок страха. Варианта два: либо кольцо исчезло по желанию Вереза — он уже проделывал такой фокус, либо его украли.