Краем глаза улавливаю движение в дверях.
Форбс.
Я замираю. Пальцы сами собой разжимаются, выпуская нижний край рубашки. Она падает вниз, закрывая оголенный участок тела. Закрывая следы побоев.
– Что я наделал. – В его голосе раскаяние, в глазах – слезы.
Я тебя ненавижу.
– О боже. Прости, Мия. – Он кидается ко мне, хватает меня, прижимает к себе.
Ему плевать, что я морщусь от боли в ребрах. Он думает только о себе. Он всегда думает только о себе. Лишь бы его величеству Форбсу было хорошо, – чего бы мне это ни стоило.
– Прости, Мия, прости. Я так виноват, – бормочет он, покрывая мое лицо поцелуями. Пустые слова.
Мое лицо мокро от его слез. Они вызывают у меня гнев. Я чувствую себя использованной. Слабой. Ничтожной.
– Ничего, – шепчу я.
Все идет по сценарию. Вся моя жизнь – это один большой дурацкий сценарий.
– Это больше не повторится. Клянусь. Я так тебя люблю, Мия. Просто представил тебя с другим парнем, и во мне взыграла ревность, а в последнее время на меня столько всего навалилось: отец и…
Я перестаю внимать его голословным объяснениям и пустым оправданиям, просто стараюсь вовремя вставлять реплики.
– Все нормально, Форбс. Все будет хорошо.
– Я люблю тебя, – выдыхает он. – Я не могу тебя потерять. Не знаю, что бы я делал без тебя.
Я чувствую, что настроение его меняется, и знаю, что будет дальше. То же, что всегда после того, как он меня изобьет.
Его ладонь перемещается на мои джинсы, он расстегивает на них молнию, сует руку в мои трусики.
– Я так тебя люблю, Мия. Позволь, я все исправлю. Умоляю.
Я закрываю глаза, согласно киваю.
Я не сопротивляюсь. Я никогда ни в чем ему не отказываю.
Зажмуриваясь, я позволяю Форбсу себя раздеть. Позволяю овладеть мною у стены, – так бывает каждый раз.
И, каким бы извращением это ни казалось, в душе мне хочется чувствовать себя счастливой. Чувствовать себя любимой. Пусть это и иллюзия… но сейчас, здесь, слушая Форбса, который бормочет, что он нуждается во мне, что на всем белом свете не найти такой, как я, что он не смог бы полюбить другую, – я, закрыв глаза, воображаю, что он не лжет, что я любима так, как только можно о том мечтать.
Утолив свою похоть, Форбс несет меня в спальню.
Стянув покрывало с кровати, кладет меня на постель, сам ложится рядом, привлекает меня к себе, крепко обнимает. В его объятиях я как в клетке.
– Я люблю тебя, – шепчет он. – Никогда больше тебя не обижу. Никогда.
Я закрываю глаза, заставляю себя произнести:
– Я тоже тебя люблю.
Через некоторое время, почувствовав, что дыхание Форбса выровнялось, я высвобождаюсь из его тисков.