Мой взгляд прикипел к наколке на первой фаланге среднего пальца. Так, что тут у нас в этом перстне? Квадрат, диагональ, полсолнца светит вниз…
— Слаб я в тюремной геральдике, дядь Фёдорыч.
— Вот и радуйся этому, — проворчал он, — я почему с тобой вообще разговариваю… Дураков не люблю. Ты, вроде, не дурак, вон как все спланировал и подготовился. Теперь ты должен свой ум окоротить и поставить в рамки. Иначе – вот, — и он еще раз сунул мне под нос наколку.
— Да я сильно наглеть и не собирался, — упавшим голосом сказал я, — четыре-пять штанов в месяц и в тину. И честно делиться.
Он внимательно оглядел меня еще раз, подумал.
— Выучишься, отслужишь – приходи, поговорим. А пока – нет. Рано тебе.
Я вслушался в интонации. Увы, это "нет" – твердое. Ну что ж…
— Спасибо за полезный разговор, дядь Фёдорыч. Удачи вам, — и ушел.
Если я слажаю, удача в лихие девяностые ему пригодится. В прошлый раз Фёдорыч поднялся, проскочив на тоненького через прессуху рэкетиров. Без глаза проскочил и одной ноги, несмотря на все знание рамок. Повезло.
"Ладно, — я вышел на Лермонтовский проспект и оглянулся вверх, на сияющую огнями стекляшку Дома Быта. — Ладно. Перехожу к запасному варианту".
Пятница, 28 октября 1977, день
Московская область, Ленинградское шоссе.
— Все, Саша, стой. Дальше я сам.
Черный "Роллс-ройс" послушно скользнул к обочине и остановился. Сидящий на переднем сидении сотрудник "девятки" быстро и негромко забормотал что-то в рацию. Тяжелый, предназначенный для тарана неожиданных препятствий "лидер" круто развернулся и встал поперек пустынного Ленинградского шоссе, перегораживая сразу обе полосы. Замыкающий кортеж "скорпион" прикрыл лимузин сзади. Из машин охраны как чертики из коробочки выскочили, занимая свои позиции, телохранители.
— Можно, — кивнул головой руководитель охраны.
— Давай, Юра, пересаживайся тоже вперед, — сказал Брежнев и грузно полез из салона.
Андропов послушно поменялся местами с подчиненным.
— Эх, — Леонид Ильич включил зажигание, — прокачу!
Глаза его горели азартом.
Юрий Владимирович мысленно поежился. Неуемная страсть Первого к быстрой езде была постоянной головной болью "девятки". Дорываясь до руля, Брежнев порой загонял стрелку спидометра за двести, и долетал от Кремля до границы с Калининской областью, в Завидово за пятьдесят минут.
Машина пошла в плавный разгон.
— Леонид Ильич, — взмолился Андропов, — только осторожно!
— Не учи отца детей делать, — хохотнул, довольно блестя глазами, Брежнев, — я сорок лет за рулем, и ни одной аварии. Осторожен ты, Юра. Прямо как Михал Андреич, тоже тот еще "гонщик". Пятьдесят девять километров на спидометре и не больше. Как по Кутузовскому поедет, так всех за собой соберет. А я вот с ветерком люблю. Для меня это – лучший отдых.