Начальница, отхохотавшись, попросила продолжать:
— Про лицемерие ты обосновал. Принято. Теперь валяй про камень.
— Валяю, сударыня. Рассказка нумер два. У нас заведение спецпрофильное было, суицидальное. Как ихние отравлюшки с царапушками подживут, мы пациентов по районным заведениям отправляли. Столичная перевозка с клиентурой не церемонится — мало что не на пинках гоняет, а если кто слово скажет — получит в рыло.
Все, кроме одной бригады. Была такая. Вежливые до крайности. Все «добрый день», «проходите, пожалуйста», «извините, мы вас немного побеспокоим», — не нам, заметь, дуракам! В машину провожают чуть ли не с поклонами…
Вот сидел я раз у окошка, чаи гонял. Приезжают эти вежливые кого-то с отделения забирать. Не помню кого и куда, да оно и не важно. Сдал больного, отдал документы, запер дверь на контрольку, возвращаюсь к окошку за своей недопитой чашкой.
Зрю: выводят милёнка на улицу. Машина развёрнута задом к приёмнику, водитель наготове стоит. Увидал, что клиента тащат, тотчас задний люк распахнул. Как довели родимого до фургона, пилот тут же резко бьёт его под дых. Тот сгибается пополам, и фельдшера поддают ему с двух сторон разом под зад с такой силой, что клиент летит головой вперёд в салон и рушится на носилки. Люк захлопнулся, и усвистали. Вот и вся тебе вежливость.
— Шура, я тебя умоляю — помилосердствуй! Я ж не могу больше! Ну вот, смотри, что из-за тебя с карточкой сделала.
Патрик, утираясь огромным клетчатым платком, напомнил:
— Господа доктора! Нельзя всё-таки торчать тут вечно, как Буриданский ишак. Куда поворачивать-то к этому Загородному шоссе, будь оно неладно — влево или вправо?
— А ты монетку кинь. Орёл — туда, решка — сюда, — присоветовал я.
— Не орёл-решка. Правильно говорить: аверс и реверс, — менторским голосом заметила мышка. Помолчав немного, спросила:
— Братцы, не заставляйте несчастную усталую даму ломать голову над вашими загадками. Про ишаков я знаю, а вот где это такой Буриданск и чем он знаменит?
Патрик раскрыл ладонь, взглянул на пойманную монетку и повернул направо.
Живу какой-то опустошённый. Вроде всё так, как быть должно, но постоянно чего-то не хватает. Вроде всё незачем, ни к чему. И чего это мне не хватало, а? А может, кого?
Ничего нет в голове уж который день — только наваждение: ты, бросив всё, стоишь и глядишь на меня. Бесконечно. Снова и снова.
Как же плохо без тебя! Не могу увидеть тебя, услышать твой голос, заглянуть в твои глаза. Как мне всё это помогало жить, сколько времени наполняло моё существование смыслом!
Что мне теперь осталось? Твой прощальный взгляд. Всё мне застит эта картинка, я не в силах от неё избавиться.