— Ноги…
За нашими спинами прозвучал глухой, хрипловатый голос подземного жителя:
— Он искупил свою вину, потому после смерти ему дарован его настоящий облик.
Люси взметнулась ко мне на плечо серой молнией, впившись когтями в кожу. Из оскаленной пасти вылетел клок пены.
— Какая вина, ты, ублюдочный гном!
Человечек стойко выдержал взгляд её налившихся кровью глазок.
— Вы все виновны перед нашим миром, незваные гости. Вы тащите сюда свою культуру, свои дикие обычаи, грязные машины, лекарства, лечащие одно и губящие другое. Вы принесли войну. Вы превратили города в рассадники безумия. Даже земля нашего мира взбесилась, не в силах носить вас на себе! Мы терпим тех, кто не убивает, потому что они сами рабы здесь, но не думайте, что нам это нравится.
И, отвернувшись, побрёл прочь тяжёлым шагом много работавшего человека.
Задний люк вездехода открыт. Носилки стоят наклонно, одной парой колёсиков на салазках-направляющих, рукоятками с противоположной стороны упираясь в землю. Чтоб носилки не сдвинулись с места, они подпёрты камушками.
Мёртвый человек всегда тяжелее живого. Эта закономерность установлена не мной и не сегодня. Убедившись в бесплодности попыток переместить тело Нилыча в машину пристойным путём, я закатил его на «мягкие носилки» — кусок брезента с пришитыми по бокам ушками для переноски — и транспортирую волоком. Поднатужившись, затаскиваю мёртвого водителя на носилки, ставя почти вертикально, поднимаю их за край и вдвигаю внутрь.
Закреплены ручки резиновыми петлями. Запахнут брезент, закрыто лицо. Наш пилот готов к последней дороге на базу. Прости меня, Нилыч!
— Что делаем, Люси?
— Ты первый день работаешь? Ответа не знаешь? Отзваниваемся.
В эфире — молчание. Снова и снова. База не отвечает.
— Бросай это занятие. Неровен час, запеленгуют — греха не оберёшься. Уезжаем.
— Люси, а ведь я машину водить не умею.
Немая сцена.
Деваться некуда. Что ж, однажды я уже попадал в такое положение, когда у моего пилота на трассе вдали от жилья начался приступ почечной колики. Приступ-то я ему снял, да он после этого выбыл из строя надолго. А на дворе зима, мороз, снег. Включил я всю иллюминацию, какая есть на машине, да и поехал по краешку как можно тише, чтоб ни на кого не наткнуться. Всё ж сколько лет рядом с водителем сижу, имею общее представление о том, как заставить автомобиль двигаться. Заставил. Доехал. Нормально, без происшествий. Правда, автомобиль потом долго ремонтировали. Надеюсь, по второму разу легче пойдёт.
— А говорил — «не умею»…
— Отстань, не мешай процессу.