— Тебе не понять, — сказал Эйтел.
Вообще-то Эйтел и сам себя не вполне понимал. Вскоре после того, как первые чужеземные туристы прибыли на Землю, он почувствовал, что они расшевелили неожиданные области его души: странные предчувствия, неясная космическая тоска. Когда в сорок лет обнаруживаешь, что существует что-то помимо Панамских трастовых фондов и банковских счетов, это немного беспокойно, но и восхитительно. Он застыл в состоянии восторга и душевного смятения. Потом посмотрел на Дэвида и спросил:
— Где твой кентавриец?
— Я его не вижу.
— Я тоже.
— Он клялся, что будет здесь. Зал такой большой, Эйтел. Пой-дем поищем.
Воздух был насыщен красками, звуками, запахами. Эйтел осторожно обошел застолье красных ригелиан с грубой ноздреватой кожей, сильных и шумных, словно толпа американцев на пикнике. За ними сидели пять гладких, волнистых стеропидов в респираторах конической формы. Это хорошо. Стеропиды — легкая добыча. Если сорвется сделка с кентаврийцем, они смогут стать клиентами Эйтела.
Как и вон та троица с Арктура: плоские головы, седеющие зеленые волосы, три глаза, сверкающие, как бело-голубые солнца. Аркгуриане были жуткими транжирами, хотя редко интересовались товарами Эйтела — предметами изобразительного искусства, ну или почти предметами изобразительного искусства. Может, следует раскрыть им глаза. Проходя мимо, Эйтел для начала одарил их улыбкой: обычный землянин, налаживающий дружеский контакт на пути, возможно, к более тесным взаимоотношениям. Однако арктуриане не отреагировали. Они глядели сквозь Эйтела, как будто их глаза не воспринимали ту часть спектра, в которой он обитал.
— Вон, — показал Дэвид.
Да. На другой стороне зала находилось бирюзовое существо, необычно длинное и тонкое, выглядевшее так, будто оно представляло собой сооружение из высококлассной резины, натянутой на беспорядочно собранную арматуру из коротких стержней.
— С ним женщина, — сказал Эйтел. — Этого я не ожидал. Ты не предупредил.
Глаза Дэвида вспыхнули.
— Ах, хороша, очень хороша!
Она была более чем очень хороша. Она была роскошна. Но это не имело значения. Ее присутствие здесь могло усложнить ситуацию. Кто она? Гид? Переводчик? Может, кентавриец привел собственного эксперта в области произведений искусства? Или она агент Интерпола, принарядившаяся, чтобы выглядеть как дорогая шлюха? А может, и вправду шлюха.
«Бог мне помогает, — подумал Эйтел. — Если кентавриец, так сказать, влюбился, это отвлечет его отдела. Нет. Бог помогает Дэвиду».
— Нужно было предупредить меня, что тут замешана женщина, — сказал Эйтел.